Прометей. Ледяное безмолвие

Найти запись не составило особого труда. Номер автобуса и предприятие, к которому он принадлежал, были зафиксированы в протоколе. Каждый автобус по закону должен быть оборудован несколькими камерами, картинка с которых автоматически передаётся на сервер автотранспортного предприятия. Там и нашлись записи. Нападение, вернее последняя его фаза, были сняты с достаточно большого расстояния. Но высокочувствительные камеры, плюс программы улучшения качества картинки сделали своё дело. Лицо отставшего преступника, который стрелял в шефа, было столь же отчётливым, словно фотография в паспорте. Ба, знакомые все лица! Да это же советник нашего уважаемого атташе по культурке. Ладно, одного гада мы теперь знаем в лицо.

Кацэ тут же сделал рассылку фотографии всей группе Калачова с припиской: «Иден Мортенсен. Этот гад стрелял в нашего командора и, вероятно, в Артёма».

И всё-таки я гений. Никто не догадался взять запись с автобуса – а я догадался!

Глава сорок шестая

17 апреля Восточно-Европейский ледник «Америка сдавася!»

Кевин Уоррен попал в армию не так, как большинство его сослуживцев. Он не заявился на приёмный пункт с намерением доказать равенство полов, утвердить секс-меньшинство в качестве большинства, удовлетворить свои садистские наклонности, либо воплотить любимую компьютерную игру в реальность. В армии он оказался не по своей воле, не по своему осмысленному выбору и не из-за денег. Не для того, чтобы испытать драйв. И не потому, что обожал строго размеренную казарменную жизнь. Его путь в армию пролегал далеко от натоптанной другими рекрутами дорожки. Если честно, у Уоррена просто не было выбора. Военным он стал уже в тот момент, когда чемпион среди живчиков первым добрался туда, куда надо, и победно вскинул руки (если, конечно, они у него были) – yes! Я её оплодотворил! Кевину было предначертано стать военным уже в момент зачатия. Ведь он родился в армии. Все вокруг него служили: отец, дяди, дедушки и даже тётя. С картин, заполнивших стены его дома, на Уоррена взирали суровые предки, одетые в военную форму. Любые разговоры, которые он слышал с пелёнок, были только о службе. Всё, чем он занимался в детстве – игры, учёба, спорт – имело прицел на армию. Куда уж тут деваться? Деваться некуда. Кевин был уверен, что военная служба – это его мечта, его предначертание, его бытие.

Уоррену едва исполнилось двадцать пять, но он уже был опытным бойцом, неоднократно участвовавшим в рейдах во многие горячие точки. Теперь его назначили командиром элитной группы, и Кевин старался проявить себя на новом поприще как можно лучше. Эта акция была второй в роли командира. Первая прошла всего лишь два дня назад – рейд в Москву. Когда группа готовилась к первой акции, с ней провели сжатую психологическую подготовку. Сначала с рейнджерами поработал психолог, затем им показали старый фильм про победу американской армии во Второй мировой войне и в заключение полковник объяснил, что собой представляет современная Россия. Тезисы были примерно такими: «Россия – пустой звук, хотя по привычке звучит громко», «экономика развалена», «армии нет», «оружие допотопное», «народ доведён до отчаяния», «каждый готов помочь американским спецназовцам, в надежде, что те дадут колу или жевательную резинку». В первом рейде встретиться с «русским медведем» не получилось, поэтому не удалось проверить верность полковничьих посылов. Хотя «допотопное» оружие всё же смогло уничтожить два дорогих ударных дрона. В этот раз Уоррен надеялся, что и первое не произойдёт и второе не повторится. Единственное опасение вызывала точка высадки. Она была гораздо ближе к зоне проживания русских, чем замёрзшая, заброшенная Москва. Москва… Кевин тогда сделал фото, где он стоит во всём облачении командира элитного подразделения, а за его спиной маячит шпиль этого знаменитого московского небоскрёба, названного в честь алмаза. Да, хороший снимок. Снимок на память. На долгую память. Когда-нибудь я буду показывать его внукам.

Вылетели, как и в первый раз, в три часа ночи по среднеевропейскому времени. Два геликоптера с десантом и два дрона охранения. До точки назначения добрались в девять. Спутник точно назвал координаты расщелины. Нужное место долго искать не пришлось. Спущенный в ущелье дрон-разведчик зафиксировал зимнюю одежду, осколки пластмассового ящика и какие-то вещи, припорошенные снегом и инеем. Значит, всё правильно. Мы не ошиблись. Вскоре ребята ловко и слажено установили полиспасты и сбросили концы альпинистских верёвок в пропасть. Три рейнджера, свистя капроновыми шнурами, стали быстро спускаться вниз.