Промзона

Когда с официальной частью было покончено, Ревко уехал на торжественный ужин с губернаторами и промышленниками. Было уже два часа ночи, когда Извольский и Ревко наконец смогли остаться одни. Предметом их обсуждения была очевидная некомпетентность нынешнего руководителя «Южсибпрома». Бывший помощник Андропова провалил все, за что отвечал лично, и нагадил даже там, где лично руководил не он. Последней каплей, переполнившей чашу терпения полпреда, был случай с румынским министром обороны. Ревко уже уломал румына на сорокамиллионный контракт, когда на приеме в Кремле к нему подошел Агафонов и лично предложил румыну уложиться в тридцать два миллиона, при условии, что он, Агафонов, получит на лапу пятьсот тысяч.

— Почему бы нам не назначить на это место Ахрозова? — спросил Ревко. — Когда он выздоровеет?

Извольский долго обдумывал ответ.

— Сережа хороший производственник, но плохой политик. У меня есть для него другое место. Я тут подумал и решил, что вполне мог бы передать холдингу права на еще один завод.

Ревко вопросительно наклонил голову Извольский протянул ему бумаги.

Ревко внимательно изучил написанное.

— Это станет предметом очень острых разногласий между Цоем и Бельским, — заметил Ревко.

— Я буду только рад, если между этими двоими возникнут разногласия — усмехнулся Извольский.

* * *

В отличие от Черяги с Извольским, Константин Цой не испытывал никакой проблемы с тем, откуда добыть киллера. Он просто позвал на встречу Степана Бельского и вкратце обрисовал ему ситуацию.

— Ахрозов сделал все, чтобы нас кинуть, — сказал Цой. — Он орал на каждом углу, что разорвет договор, пока это не дошло до Черяги. А теперь, после наводнения, он неуправляем. Он не сдаст ГОКа, пока Извольский жив.

Бельский слушал его молча. Как и всякому хищному зверю, Бельскому не надо было доказывать самому перед собой свою храбрость, и Бельский знал, что в отличие от гражданского лоха, который почти из любого положения может выползти на брюхе, с униженными извинениями, его, Степана Бельского, довольно легко поставить в ситуацию, в которой он будет вынужден стрелять на поражение ровно столько раз, сколько у его противника случится партнеров. И без нужды Степан Бельский старался в подобные ситуации не попадать.

— И что ты будешь делать? Отдашь пленку мусорам?

Цой пожал плечами.

— Зачем? Чтобы все знали, что я сдал нормального парня из-за какого-то пидора? Дело не в том, что буду делать я, а в том, что будешь делать ты.

— Костя, ты начал первый. Ты у него отобрал шахту, а не он у тебя.

— Степан, Сляб убивает наших людей. Если каждый раз, как у тебя отберут шахту, убивать людей — так это никого в России живых не останется.

Степан угрюмо молчал.

Большинство российских бандитов с восторгом выполнили бы просьбу Цоя, потому что чем больше таких просьб поступало от коммерсанта, — тем больше коммерсант начинал от них зависеть. Но Степан Бельский не принадлежал к большинству. Никогда.

— Степан, проблема в следующем: с момента аварии на ГОКе я не контролирую ситуацию. Я не планировал этой аварии. Я не люблю, когда происходят вещи, которых я не планировал.

— Ты прекрасно воспользовался этой аварией, — сухо сказал Степан, — ты обанкротишь ГОК через две недели. Что же касается Афанасия, то если Черяга его убил — Черяга за это сядет.

* * *

Спустя три дня после вышеописанного разговора в Москве открылся авиационно-космический салон. Салон посетил премьер-министр Испании и министр обороны Франции. Главной новостью стало заявление французской и испанской делегаций о готовности разместить производство комплектующих для будущего европейского истребителя пятого поколения на некоторых российских заводах: именно так европейцы предпочли описывать ситуацию по проекту «Миг-Еврофайтер».

Будущий «Цезарь», он же — МиГ-1-48 «Сапсан» тоже, разумеется, был на салоне и отлетал свою программу безукоризненно. Главный конструктор Яша Яшенко в один миг сделался телезвездой и раздал не меньше десятка интервью на пару с французским министром обороны. Полпред Ревко вместе с десятком чиновников из «Рособоронэкспорта» отирался тут и даже дал восторженное интервью о боевых качествах самолета.

Бельский с Майей тоже был на салоне, но когда французский генерал попросил познакомить его с владельцами авиазавода, ему представили Константина Цоя и Фаттаха Олжымбаева, двух вице-президентов группы «Сибирь».

Французский генерал сильно скучал в Москве и с удовольствием принял предложение Цоя поехать вечером в один из модных ресторанов. Разумеется, поехали всей гурьбой: французы, испанцы, русские летчики и Цой. Для министра обороны специально перекрыли дорогу Бельский с Майей приехали в ресторан к одиннадцати вечера и смирно сели за столик в углу Знакомиться с министром Бельский не лез, и вообще вел себя тише воды, ниже травы.

Минут через пятнадцать после приезда Бельского к нему за столик подсел Цой. Он внимательно оглядел Майю, и Майя слегка вздрогнула. Она вздрагивала каждый раз, когда встречалась с Цоем. Каждый раз ей казалось, что на нее глядят не человеческие глаза, а голубая ледышка снайперского прицела.