Пропаданец

Загадочный остроклювый корабль проплывал мимо, под лесом недвижных весел. Корма лепестком загибалась внутрь, едва не касаясь надстройки, из крыши которой торчала стальная труба. Это она звучно пыхала через равные промежутки странными изумрудными дымами: «чух… чух… чух…»

– Таинственный движитель, о котором болтают матросы, – сообразил я. И изумленно высунулся из люка почти до пояса: суденышко не касалось воды, оно левитировало примерно в полуметре над нею!

Алхимический движитель, преданный анафеме жрецами Шахнара!

Мне стало худо.

Весла «Благодати» втянули внутрь.

Скрытый кормой, продолжал бушевать бородач:

– Ты сожрешь все дерьмо, которое сделают коровы на этой лоханке! Termidas amveno gorto!

Тендал молчал. Мне было худо от страха.

Суденышко поглотил туман, и я убрался из люка, судорожно стискивая черенок вил побелевшими пальцами.

– Если уцелею – женюсь на Вандоре. Теперь уж наверняка, – пробормотал я.

И самое смешное: это было правдой!

– Плюх-плюх-плюх!

– Му-у-у-у!

На палубе грянул оркестр. Принца встречали со всеми полагающимися почестями.

Меня затошнило.

Если принц кинет обидку, как говорят у нас на Земле, и пошлет за мной, ой, я прямо не знаю, чего будет. Казнят? Принц, полагаю, в дурном настроении. Невесты нет, война назревает, с любовниками, опять же, очевидные проблемы. Сорвется на мне, как пить дать…

А может, пронесет, как ту корову после ланча? Кто бы подсказал…

Не знаю, что заставило меня выйти в коридор: видимо, пресловутое шестое чувство.

В помещении скотников раздался приглушенный женский взвизг, и голос скотника так же приглушенно прорычал:

– Крепче держи эту суку!

Я почему-то сразу догадался, что речь идет о Вандоре; ну о ком еще могла идти речь, как не об этой вездесущей занозе?

Оркестр надрывался на палубе словно в насмешку.

Глава пятая (убийственная) Rape [24]

Сжимая черенок вил, я, стараясь не топотать тяжеленными башмаками, пробежал по коридору и приник к дверной щели…

Жизнь, конечно, безумно хаотичная штука – только что ты убирал коровник, бац – и ты уже, чуть присев, смотришь в щелочку на… о блин, там было на что посмотреть и от чего вспотеть и даже поседеть.

Интрига сковалась мгновенно.

В поле моего зрения находилось пространство возле широкого люка для сброса отходов, край стола с рассыпанными картами, табурет. И двое людей, стоящих на коленях боком ко мне. Одним из них была Вандора, вторым – какой-то немолодой коротко стриженный тип в матросской форме.

Двое скотников маячили за их спинами (я видел, что руки Вандоры и матроса связаны толстыми веревками, рты заткнуты). Третий же подходил спереди. Это был тот самый матрос, которому полагалось пособлять мне в хлеву. Грубое лицо его было, скажем так, невеселым. Нож с широким лезвием покачивался в руке.

Оркестр на палубе заходился в экстазе, звуковые волны пронизывали корабль до самого киля.

Вандора смотрела неподвижно, резко очерченные крылья (ну-у-у, крылышки, милые такие) носа подрагивают, на шее трепещет жилка. Лицо затопил малиновый румянец, рыжухи легко краснеют (в том числе и от страсти, о, уж вы мне поверьте, и умудряются краснеть от страсти не только лицом, хм, хм, а если легонько кое по чему шлепнуть, то…). Матрос-пленник, напротив, слегка сбледнул, если можно так сказать. Понимает, что его ожидает отнюдь не проработка по партийной линии с занесением в личное дело. Как там в «Афоне»: у меня строгого с предупреждением нет. Угу, нет и уже не будет. Зачем строгое с предупреждением на дне моря?

Я начал дышать учащенно, вдобавок у меня зачесалось сразу в трех местах, пот заливал глаза, проклятые тесные башмаки превратились в пыточные орудия.

Матрос с ножом изрек, глядя на пленников.

– Резник Корнер передает тебе привет, Лаукрин Найл, тайный сыщик Тендала, известный тут на «Благодати…» как «матрос Таренк». Привет передает тебе Организация и Меркхар, привет передают тебе иерархи Первого Круга Меркхара и лично Джоссер. Нечего совать нос в наши дела. Да будешь благ ты с Урешем на небесах!

Я уже неоднократно говорил и повторю: в этом мире народ зачастую выражается велеречиво, пафосно и утомительно высокопарно. В мире Земли все то же самое уместили бы в одну фразу: «Сдохни, падла», и все.

Лаукрин Найл расширил глаза и задергался в последние мгновения своей жизни. Какая-то часть моего рассудка, не занятая паническим анализом ситуации и нарастающим страхом, отметила: ага, у Тендала есть аналог тайной полиции, КГБ, ФСБ и все такое прочее, а Лаукрин Найл был, вероятно, чем-то вроде агента под прикрытием на этом судне.

А каким боком тут замешана Вандора?

Матрос сделал шаг вперед, резко ударил Найла ножом в сердце, вогнал до рукояти с хрустом и отступил, оставив нож в груди – чтобы не замарать пол кровью.

Тайный сыщик Тендала трепыхался в агонии, но скотник крепко держал его за плечи.

Вандора задышала с хрипами, попыталась вырваться, понимая, какая судьба ее ожидает, но крупные ручищи скотника просто вдавили ее в палубу.

Оркестр все играл…