Пропала, или Как влюбить в себя жену

- Чтобы ты не умирал, - всхлипывая, произношу я после значительной паузы. Представляю как убого со стороны выглядят мои слова. Но ничего не могу с собой поделать. И так горько становится от очередного бессилия и невозможности с легкостью произнести все, что хочется. - Не так все должно было быть. Это неправда. В смысле, я не ненавижу тебя, - Глеб отпускает мою руку, и я тут же тянусь смахнуть с лица жгучие слезы. - Ты просто мне все нервы вытрепал за один вечер. Вроде бы ничего не сделал. На расстоянии, а вытрепал всю. Мне кажется, я поседела, - опускаю взгляд вниз, задерживаясь на своих ногах. Кажется, еще чуть-чуть и рухну. - И ты мне нужен. Очень-очень нужен, - вновь поднимаю взгляд на его лицо. - И что бы ты там ни думал, я тебя люблю. Тебя, - вновь повторяю я. - И говорю это не для того, чтобы ты дал добро на детей. Я сегодня много думала после твоего отъезда и поняла, что ты не можешь их иметь. И специально так себя ведешь, чтобы я ни о чем не догадалась. Так что я говорю это не для того, чтобы ты заделал мне ребенка. Просто так есть. Не знаю почему у меня не получается говорить о таких вещах легко, как у других, но это правда. Я тебя люблю. Ногами клянусь.

- Не мизинцами? - так серьезно произносит Бестужев, что на мгновение я теряюсь от его проницательного взгляда.

- Ногами.

- Ну, ты же понимаешь серьезность своих слов, да?

- Да! Не знаю почему, но, мне кажется, я их плохо чувствую, - опускаю взгляд на свои ноги. - Но это от того, что долго стою.

- Вот тебе и клятва, бесстыжая девчонка, - усмехается Глеб, поднимает меня и закидывает к себе на плечо попой вверх. Какое-то мгновение и я оказываюсь на капоте его машины. - Точно любишь?

- Точно.

- Повтори, - грубо произносит Бестужев. - Бог любит троицу. А было дважды.

- В смысле? Ты что, считаешь что ли?!

- Да.

- Знаешь, это очень странно для мужчины.

- Повтори, - с нажимом добавляет он.

- Да люблю я тебя, дурак.

- Даже несмотря на мое бесплодие?

- Да. Знаешь что, ты меня начинаешь уже выводить из себя, - вполне серьезно произношу я.

- Зато ты уже не плачешь.

- Это такая психотерапия?

- Нет. Это просто желание лишний раз убедиться в твоих словах. Ну раз точно любишь, то как-то некрасиво оставлять тебя в неведении. Но помни, что ты поклялась своими ногами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ты о чем сейчас?

- О твоей речи. Мне было бы выгодно на все сто процентов согласиться с ней и жить себе припеваючи, однако совесть задушит со временем. Не знаю откуда у тебя убежденность, что я поставил камеры тогда, когда ты упала. Это не так. Камеры были с первого дня твоего пребывания в доме. Я пялился на тебя, находясь на работе, почти каждый день, ровно до того момента, пока не получил вазой по башке. Только тогда у меня мозги встали на место, и я осознал, что с этим надо что-то делать. Я смотрел в экран, прикрываясь заботой о тебе, на самом же деле, я просто хотел на тебя смотреть. Была бы моя воля – двадцать четыре часа в сутки. Ты сейчас думаешь, что я херов извращенец, но это не так. Я не видел ничего такого, о чем бы тебе следовало переживать. У меня не было цели дрочить при виде твоего обнаженного тела. Членом клянусь. Ты все еще любишь меня, Соня? - хотелось бы посмеяться, так ведь не смешно. Глеб – не шутит. Он очень даже серьезен. И то, с какой силой он сжимает обеими руками мою талию это только подтверждает.

- Ты в курсе, что ты маньяк? - после значительной паузы наконец произношу я, обхватывая его лицо обеими ладонями.

- В курсе. Суть в том, что твой личный, а не бесхозный. На вопрос ответь.

- Какой вопрос? О, Господи. Ты что глухой? - вдруг доходит до меня.

- Нет. Я не услышал ответа.

- Да!

- Что-то неискренне.

- Хватит! - зло бросаю я, сильнее сжимая в ладонях его лицо.

И сама того не ожидая, впиваюсь жадным поцелуем в его губы. Бестужев вряд ли ожидал от меня таких действий, однако тут же впускает мой язык в свой рот, включаясь в поцелуй. Мы целуемся так, как будто не виделись целую вечность. Жадно. Мокро. Как сумасшедшие. Ну и по фиг. Дыхания не хватает то ли от недавних слез, то ли от того, что мы не отрываемся друг о друга. Сама того не осознавая, начала блуждать руками по его рубашке. На каком-то автомате нащупываю чертовы пуговицы и начинаю их расстегивать. Несмотря на непослушные пальцы, удается мне это легко. Стыдно признаться, но меня это заводит.

- Мы на улице, - еле бормочу ему в губы, справляясь с последней пуговицей.

- В темном лесу. Пофиг.

- Зато ты наконец-то первый полуголый, - радостно произношу я, проводя ладонями по его груди.

- Это ненадолго, - парирует в ответ, кусая меня за нижнюю губу. Отстраняется и моментально стягивает лямки моего летнего платья. - Вот не к месту лифчик. Когда надо – не одеваешь, когда не надо – пожалуйста, - ворчит Глеб, высвобождая мои руки из платья.

- Надеваешь, - смеюсь ему в губы.

- Черт, бес попутал, - шепчет мне в шею, жаля кожу голодными поцелуями, при этом приспускает лифчик вниз, освобождая грудь.