Пропала, или Как влюбить в себя жену

В голове полный хаос. Не могу ни на чем сосредоточиться. Я знаю, что такое мигрень, и со стопроцентной точностью могу сказать, что сейчас эта не она. Но голова очень тяжелая. Как будто я не спала несколько дней и это мне прилетело в затылок вазой. Мысли скачут настолько хаотично, что я тупо не успеваю за ними. И все равно какое-то предчувствие чего-то нехорошего сидит где-то глубоко внутри. Ведь есть же куча отдаленных последствий от ударов. Какая-то маленькая внутренняя гематома, которая вовсе не заметна глазу – может закончиться даже не больничной койкой, а самым настоящим гробом. А что, если он вообще сейчас лежит в номере без сознания. От того и не поднимает трубку. Вырубился ночью и так и не проснулся… а что я тогда буду делать?

- София. Все, давай закончим. Это бессмысленно. Ты все равно не здесь. Будем считать, что у тебя сегодня вынужденный выходной.

- Нет, не надо. Мне все равно нечем заняться.

- Как это нечем? Ты же собиралась сегодня на открытие вашего с мужем отеля.

- Передумала. Как видите ни мужа, ни отеля у меня нет.

- В любом случае на сегодня все. Кстати, можешь выдохнуть, твой муж уже дома. Десять минут назад он был здесь. Так что расслабься.

- Здесь? С ним все нормально?!

- Выглядит прекрасно, но с легкой ноткой перегара.

- Ясно. Тогда, пожалуй, нам и вправду надо закончить заниматься, - еле дыша, произношу я, пересаживаясь в кресло.

Приводила я свое дыхание и нервы в порядок – минут пять. А потом поняла, что это гиблое дело. Все равно ничего хорошего от меня сейчас не дождешься. Леди во мне сдохла.

Я всякое ожидала, но точно не то, что в гостиной увижу не только Глеба, сидящего на диване, но и рядом стоящую корзину белых пионов и… крокембуш.

- Привет, - первым нарушает затянувшееся молчание Бестужев. Вот не скажешь, глядя на эту улыбающуюся, выспавшуюся морду, что этого человека я вчера треснула вазой по затылку.

- Тебе хорошо спалось, Глеб?

- На удивление, хорошо.

- А самочувствие хорошее?

- Вполне. А как тебя увидел – стало еще лучше.

- А вот мне нехорошо, - подъезжаю прямиком к дивану, специально задевая его ноги. - А с головой у тебя все хорошо?

- По ощущениям вполне.

- По ощущениям…, - повторяю как заведенная, смотря на крокембуш.

- Я хотел извиниться за вчерашнее. Понимаю, что слова мало что значат, но я к тебе вообще больше не притронусь. Только если ты сама этого захочешь. Я могу ночевать в другой спальне, если тебе неприятно со мной спать. Только не надо больше спать на диване. Хорошо?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Нет. Нехорошо.

Я не задумываюсь о том, что делаю. Это происходит быстро и легко. Всего одно движение и я хватаю верхушку крокембуша. А затем, так же не раздумывая, размазываю профитроли по Бестужевской морде.

- Я тебя ненавижу. В то время как я думала, что ты валяешься в лесу или в озере с пробитой башкой, ты бухаешь у себя в отеле. Урод! - еще сильнее размазываю пирожные по его невозмутимой морде. - Двадцать четыре звонка. Двадцать четыре! - повторяю я, тыча ему в грудь грязной рукой.

- Прости, Сонь, - усмехаясь, произносит Бестужев, вытирая с губ крем. - Я оставил свой мобильник в машине. При мне был только запасной. Я не думал, что ты могла мне позвонить после того, что было, - вполне серьезно произнес Глеб, вытирая рукавом рубашки оставшийся с лица крем.

- У тебя всегда на все есть разъяснения и ответы, да? А вот у меня нет. И сейчас меня очень просто выставить истеричкой. Ты же такой невозмутимый бородатый дяденька, которому даже профитроли на морде нипочем. Вот только знаешь что, элитный эко-бронепоезд, - тычу ему в грудь пальцем, на что он как будто специально улыбается еще шире. - Ты что-то так ни разу и не сказал, зачем я тебя на самом деле нужна. Переспать у тебя со мной не получается. Нравлюсь тебе? Ну окей, хорошо. Только из-за симпатии, жалости и желания затащить в койку – на инвалиде не женятся. И уж точно не терпят удары то по лбу, то по затылку, равно как и крокембуш размазанный по лицу. А сейчас ты еще и спать со мной не собираешься. Моя имеющаяся логика сдохла, Глеб Александрович. Так ответь мне хоть раз честно. Зачем все это? Зачем я тебе нужна?

- Зачем нужна? - подавшись ко мне, тихим, пробирающим шепотом произносит Глеб мне в губы, чуть улыбаясь. - Потому что люблю тебя, - уже громче и без улыбки произнес Бестужев.

Хотела бы я сказать, что произнес он это несерьезно, с усмешкой, да что угодно, но нет.

- Вот так просто любишь?

- Нет, - мотает головой, протягивая руку к моему лицу. Заправляет прядь моих волос за ухо и, чуть улыбнувшись, тихо произносит: - К сожалению, не просто.

Легкий, совершенно лишенный какого-либо сексуального подтекста, поцелуй в губы, и очень неожиданный рывок с дивана. Я даже не успела ничего сказать, а так хотелось. Только лишь у лестницы Бестужев обернулся и почти незаметно мне подмигнул, едва улыбнувшись.