Пропащий

Мы отвезли ее в аэропорт в Ниццу и еще на несколько дней вернулись в Гштаад, где в его новой квартире на первом этаже проходили наши встречи. Из ее квартиры двумя этажами выше (в результате нашей последней разборки мы пришли к тому, что я должен остаться у нее – впрочем, какая разница?) я слышал скрип его двери, когда кто-нибудь входил. В этот момент возникал свистящий звук, и жаркий воздух комнаты засасывал воздух из коридора внутрь, а вместе с ним искусственный запах сосны, идущий от коридорных ковров. При входе в его комнату из-за духоты и соснового запаха возникало ощущение, что попадаешь в коричневую утробу. Он сидел лицом к двери, приветствуя нас, когда мы вошли в его приемную залу с приглушенным светом, закрытыми шторами и теплыми полами, нежно поджаривающими снизу. Подогревающий мат оставался лежать под ковром, даже если Юджи куда-нибудь уезжал.

– Эй ты, ублюдок! Ты где был? – спросил он, когда я вошел вслед за всеми.

Устроившись подобно маленькой белой обезьянке в своем полосатом набитом кресле, он постоянно шевелил пальцами рук, кричал на Марио, раздавал приказания или отвечал на телефонные звонки. Он почти непрерывно двигался, мельтеша в кресле, обнимавшем его как трон. И если при входе казалось, что он спит, возникало ощущение, что эта крошечная фигурка словно чуть-чуть зависла над креслом.

Однажды кто-то сказал о Рамане Махарши, что встреча с ним была подобна встрече с тигром: он съедал целиком и только косточки выплевывал. На что Юджи тут же отозвался: «А здесь даже косточек не остается!» Он был сверхпроводником бесконечного движения, пульсирующего в тонком гибком теле. Он производил впечатление призрачной куклы, приводимой в движение невидимыми нитями. «Я даже не знаю, что говорю!»

Если бы слушателей не было, он бы растворился в пространстве.

«Спокойной ночи».

Я уверен, что после того, как большая деревянная дверь с щелчком закрывалась, он исчезал в воздухе.

*

К этому моменту все казалось лишенным смысла. Нью-Йоркерша либо спала на кушетке, подвергаясь угрозе высылки, либо носилась по магазинам по городу.

– Эй! Если хочешь спать, иди домой и спи там!

– Юджи, я не сплю!

– Не пытайся умничать!

Одна женщина пришла и тихо села. Другая, с густыми, как у Ошо, нахмуренными бровями сидела с закрытыми глазами, реагируя на отдельные замечания Юджи молчаливой улыбкой. Калифорниец сидел, облокотившись на дверь туалета и, как обычно, потирал рукой лоб, мучаясь головной болью. Марио расположился на полу, пытаясь урвать кусочек сна. Дешевка, Сучка или Шельмовка – не помню, как ее звали в тот день – смотрела перед собой невидящим взглядом, как кукла со сломанными веками. Австралийка пребывала в трансе. Я радовался, что рядом со мной нет моей дамы, способной устроить скандал в любой момент. Отсутствие остальных героев пьесы делало меня его постоянной мишенью. Не знаю, может быть, я был самым оживленным персонажем этой компании, но он неустанно задирал меня, как только я входил в комнату.

– Эй ты, ублюдок! Что происходит?

– Ты поймал меня, Юджи. Я прямо сейчас любуюсь видами Швейцарии.

– Ох-хо-хо.

Я чувствовал, что задыхаюсь, но тот же самый воздух, за которым я приехал, был его нектаром. И он обладал невероятной мощью.

*

Я потерялся в его лице. Когда я смотрел в эти пустые серые глаза, наблюдал за порхающими во время разговора руками и танцующими ногами, значения глупых слов вспыхивали и угасали, бесследно исчезая в пустоте. Что-то неуловимое и непостижимое мелькало в этом теле. Его беззаботность была заразительной: она заставляла меня верить, что и во мне было это качество, но затем я делал очередной шаг и снова действовал, как придурок. С каждой минутой отчаяние охватывало меня все сильнее. Я знал, что мне чертовски повезло сидеть здесь рядом с ним. Мне также безумно повезло, потому что у него осталось не так много времени. Единственным выходом из существующего положения была смерть – той или иной стороны. Он был как тот святой Дракула: когда он смотрел в зеркало, отражения не было.

Взяв тайм-аут, я покинул ад и ушел на ее кухню. Стоя у окна, я наблюдал за коровами. В свете яркого осеннего утра шале казались меньше и немного напоминали игрушечные домики с такими же игрушечными животными вокруг.

Я знал, что в тот день не поеду с ними.

В страхе я вернулся назад. Тихий и угрюмый я сидел в гостиной, разрабатывая стратегию побега. Через несколько минут я просто встал и повернулся, чтобы уйти. Я старался двигаться максимально тихо, но он тут же открыл глаза.

– Пока.

– Тссс! Остальных разбудишь.

Я попытался шутить, но почувствовал, как крошечный нож поворачивается у меня в животе. Я просто хотел бесследно исчезнуть. Я хотел, чтобы они удивились, куда это я подевался. А вместо этого они смотрели на меня, и их глаза смеялись.

– До свидания, – сказал он равнодушно и сделал привычный прощальный жест рукой. Он знал, что я оказался в затруднительном положении.

– Какие у тебя планы?

У меня свело живот. Я ответил голосом Шварценеггера:

– Я вернусь…

– Зачем?