Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти

— Обожествление, — сказал Боб.

Я вставил свои пять копеек:

— Обожествление Юджи в Бангалоре уже не начнётся. Так же?

Он покачал головой, а затем пробурчал себе под нос:

— Его и раньше не было. Он повернулся ко мне:

— Видите, вам очень нравится проводить черту и говорить о том, что было до и что будет после. А я всегда был таким.

— А каким ты всегда был?

— Отвергающим всё, что поколение за поколением пытались навешать на меня.

Затем он снова говорил о том, что религиозная жизнь не имеет к нему никакого отношения… Говорил о Теософском обществе и своей жене.

— Если уж с этим покончено, то навсегда. Меня спрашивали, зачем я тогда поехал к Рамане Махарши. Я не хотел его видеть, поэтому через десять минут ушёл от него. Всё, что они говорят об этом, неправильно.

Он начал перебирать в памяти людей, с которыми тогда встречался, а когда Боб напомнил ему о его присутствии под навесом у Джидду Кришнамурти, объяснил, что находился там, поскольку писал его биографию. Он сказал, что Валентина вдохновила его на проведение чего-то типа исследования. Боб спросил, зачем же он тогда посылал его (Боба), Терри и Дугласа к Джидду Кришнамурти. На что Юджи ответил: «Чтобы вышвырнуть его вон!» Боб поинтересовался, не было ли создание школ Джидду Кришнамурти даже хуже, чем его сексуальный опыт. Юджи согласился: «По крайней мере, в сексе есть хоть какая-то цель».

Я напомнил ему, что когда-то он был очень увлечён Джидду Кришнамурти.

Он сопротивлялся, но в качестве подобного примера привёл своих родителей, занимающихся сексом. Почему он называет Индию грязной страной?

— Все сидящие на ЛСД негодяи говорили о духовности. Никогда её не было в той стране, а уж сегодня тем более. Духовность была лишь товаром для тех проворных мерзавцев. Лучше содержать бордель, чем ашрам, потому что первый продаёт товар, а второй — нет! Ни один ашрам никогда не произвёл ни одного просветлённого ублюдка. Только кричат! Конечно! Иисус обеспечил вам безбедное существование. — Он повернулся к Преподобному. — Раньше совсем безбедное, но теперь стало посложнее. Конкуренция! Я говорю священникам, которые приходят ко мне: «Если парни типа меня или вас — это то, что производит эта страна, не стоит беспокоиться о великой духовной истории Индии. «Забудь о нас! В ней появился такой человек, как ты!» — говорят они мне. Несмотря ни на что, мне повезло наткнуться на что-то совершенно отличное от того, о чём говорили все эти люди. Я освободился от пут всего этого дерьма, которое вбили мне в голову. И я не собираюсь создавать ещё одну организацию, чтобы продавать сигареты под собственным брендом.

Он остановился, чтобы сплюнуть в чашку. Поставив её на стол и аккуратно сложив салфетку, продолжил:

— Слушающий — это худшее, что там есть. Смотрящий — худшее, что есть.

Я перевёл разговор на Анандамайи Ма, заметив, что он никогда не говорил о ней плохо.

— Я никогда не встречался с ней лично.

— Да, я знаю, но ты что-то такое о ней говорил, не помню точно что…

— Она оказалась настоящим товаром, в тех рамках.

— Каких рамках?

— В рамках религии.

— Она была поистине религиозным человеком?

— Да. Не такой, как другие.

Весь день он смешивал религию и духовность с грязью, а тут вдруг по-своему хвалил религиозного человека.

— И что же это значит?

— То и значит.

Он остановился и снова потянулся за чашкой, остальные молча ждали развития темы.

— Она даже где-то упоминала, что после случившегося у неё больше никогда не было секса. Причиной тому была не духовность или что-то в этом роде. Это стало невозможно.

Он говорил совершенно искренне. Было любопытно, насколько далеко он углубится в этот вопрос.

— Это просто невозможно.

— Значит, то, что с ней произошло, было на уровне физики, правильно?

— Но она должна была одеть это в религиозные одежды.

— Для того чтобы выжить в мире?

— О нет! Для того чтобы было на что жить.

— Ага.

— Мне не нужно зарабатывать на этом деньги. У меня для этого есть вы — мои друзья. Но что-то произошло с ней помимо её воли…

— Но почему людям понадобилось втискивать её пример в рамки религии? — спросил Боб.

— У них нет других рамок.

После ещё нескольких вопросов без ответов и намёков на коррупцию Джидду Кришнамурти он сказал Бобу:

— Ты и меня хочешь вписать в рамки, поскольку иначе твоя конструкция рухнет.

Помолчав, он откинулся на спинку дивана:

— Вы готовы? — Ещё одна пауза. — Что останется после — не ваша забота и вы никогда об этом не узнаете.

Он снова сплюнул в чашку и продолжил:

— Я говорю о том, что… это животное, в прямом и переносном смысле, будучи освобождённым от мёртвой хватки того дерьма, что было внедрено в нас посредством всевозможных человеческих мыслей, функционирует невероятно умным образом.

Он сел на своего конька.

— Когда подобное случается, оно не может воспроизвести даже обычное физическое тело, себе подобное, — продолжил он тему собственной бесполезности для природы и науки. — Этот пенис меньше, чем у ребёнка. Вы просто не можете больше иметь сексуальных отношений.

Боб продолжал давить:

— Есть ли какая-либо часть вас, которая хотела бы быть обнаруженной?