Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти

Стоя рядом с нами, он ждал и, изображая старика, шутил со мной, легко и беззаботно болтал с другими. Я был поражён его внимательностью и заботой. Приятные манеры и соблюдение правил хорошего тона отличали его всегда.

В Бангалоре полным ходом шла подготовка к празднованию пятидесятилетия известного гуру. Тысячи людей стекались сюда со всего мира, волонтёры за столами, специально установленными в аэропорту, приветствовали прибывающих гостей. Конечно же, самого гуру нигде видно не было. А здесь, в толпе, находился настоящий Маккой — человек, являвший собой самую суть того, что воспевали величайшие индийские поэты. При мысли об этом меня захлестнули эмоции.

Когда он приехал, маленький дом был заполнен людьми. Чандрасекар ходил вдоль стен комнаты, отвечая на телефонные звонки и периодически исчезая в своём кабинете. Я редко видел его на диване рядом с Юджи. На этот раз визит проходил более мягко. Уменьшившееся количество людей компенсировал громкий выразительный голос Юджи по любому поводу. Его последней находкой была книга интернет-издательства под названием «Разоблачение гуру». Духовные легенды XIX и XX столетий разоблачались и обвинялись в различных правдоподобных и не слишком правдоподобных сексуальных извращениях, отклонениях и скандалах. Для Юджи это была манна небесная. Он зачитывал списки их проступков. «Не то чтобы я был против них! Не поймите меня неправильно!» Маджор со скрещёнными ногами сидел у ног Юджи, положив голову на журнальный столик. Во взгляде его читалось одновременно принятие и отрицание.

— Что, сэр? Что происходит? — желая поддеть Маджора, спросил Юджи, зачитывая чертовски раздутую историю о чересчур ласковом обращении Рамакришны с Вивеканандой. Он не собирался отставать от него:

— Что, сэр? Здесь говорится, что он игрался с пен-н-нис-с-сом Вивекананды!

Вивекананда, пожалуй, был самым почитаемым духовным и политическим героем Индии, поэтому Юджи с особенным энтузиазмом читал о том, как «он посещал все бордели Индии, этот ублюдок!». Маджор только качал головой: «Да, сэр!» Он говорил это, не столько потакая Юджи, сколько смеясь над абсурдностью самого метода ведения беседы. После предыдущего визита людей мало беспокоили эти безумные новые обвинения. В 11 часов Сугуна подала нам кофе и сладости. Её дочь ожидала ребёнка и большую часть времени в течение этого визита она проводила в её новом доме.

В этот раз он чаще выбирался на прогулку под предлогом визита к молодой женщине, родившей ребёнка преждевременно. Он ответил отказом на её просьбу принести ребёнка к нему или прийти без него. Вместо этого он сам ходил к ней. Каждый раз, завидев его на пороге, она лила слёзы радости. Он предсказал, что когда-нибудь ребёнок будет великим музыкантом.

Спускаясь по ступенькам в их доме, он немного споткнулся, а у меня сердце ушло в пятки. В этом году он приехал позже обычного: на дворе стоял март, и в Бангалоре становилось очень жарко. Однажды, когда до моего отлёта оставалось не так много времени, я проснулся в слезах. Я подумал о том, что случится, если он упадёт, а меня не окажется рядом, и тут же принял решение сдать билет.

Мы с Йогиней поселились в расположенном у кольцевой дороги новом отеле с комнатами замысловатой формы. Номер, который мы заняли, по счастью, находился в конце коридора, и шум дороги в нём был не слишком слышен. Йогиня постоянно и безуспешно ходила к портному за своей новой одёжкой. Доходило до смешного. У индийцев есть анекдот на эту тему. Молодой человек заказывает портному сшить рубашку, а на следующий день его сажают в тюрьму. Отсидев два года, он первым делом направляется к портному за рубашкой. А тот ему отвечает: «Извините, сэр, она будет готова завтра». Вот что-то типа того. Но она ничего не могла с этим поделать, так же как я не мог перестать строчить или рисовать мои «ужасные» картины. Нам всем нужно было чем-то заниматься. Каждое утро, сокращая путь и стараясь избежать кольцевой дороги, мы шли «на работу» напрямик: через минное поле мусора и грязи — мы так и не смогли до конца к этому привыкнуть.

Юджи хотел увезти куда-нибудь гостей, чтобы Сугуна могла исполнить церемонии, связанные с рождением внука, поэтому было решено навестить друзей в Ченнае. В полдень, под палящим солнцем мы появились у них. Как приятно было ступить ногами на прохладный мраморный пол! Жаркое дыхание ветерка покачивало висячее кресло на веранде, где устроился хрупкий, похожий на школьника Юджи. У него снова пропадал голос.

— Не говорите мне, что у меня простуда! Вы все — испуганные цыплята!

Он кашлял, но продолжал разговаривать, когда днём приехали новые люди из Тируваннамалая. Пожилой француз сказал, что чувствует, как в присутствии Юджи у него поднимается кундалини. Юджи, конечно же, от всего открестился.

— Я не вижу никакой кундалини! Где возникает вопрос о кундалини?