Пропасть для свободных мужчин

Дедушка страдал хроническим алкоголизмом, который выражался в многодневных запоях и неадекватном поведении. Проще говоря, дед буянил так, что семье приходилось от него прятаться в сарае или у соседей. Все разбегались, едва заслышав его тяжелые шаги. Выпив, Михаил Андреевич начинал бить стекла, переворачивать столы, разбрасывать по углам вещи. Тумаки жене и дочерям тоже входили в его планы, поэтому жить с ним с каждым годом было все тяжелее, но деваться было некуда. И только после войны, когда Таисия вышла замуж, мать Евдокия Васильевна решилась уйти от мужа и переехать к дочери. Михаил Андреевич пожил один недолго. Однажды майским утром его нашли мертвым – он повесился на дереве, растущем во дворе дома. Смерть мужа и отца долго оплакивалась. Таисия, пережив шок, увековечила память об отце, назвав его именем сына. Это сейчас появились сообщения о том, что нельзя называть детей именем предков-они берут на себя всю их греховную карму. А тогда об этом никто и не подозревал.

Унаследовал ли Миша пороки деда? Не исключено. Но деда не считали сумасшедшим, хотя он и был алкоголиком. Миша пошел по стопам тезки только тогда, когда начал «лечиться водкой от маниакальности». В конце концов, он от нее, может быть, и вылечился: последние два года перед смертью Миша не лежал в больнице. Но вместе с тем он впал в другую, не менее тяжелую зависимость. Получив пенсию, Миша запирался у себя дома и никого не пускал, чтобы не отправили в больницу. Он пил несколько дней до бесчувственного состояния, пока не кончалась закупленная им дешевая водка. Мать была уже слишком стара, чтобы справиться с ситуацией, а Таня, сделав несколько попыток образумить брата, вдруг поняла, что бороться бесполезно. Конец неумолимо приближался.

Новый 2002 год, они встретили втроем: Таня, Сергей и Миша, который пришел трезвым и принарядившимся. Уютно усевшись за праздничный стол у телевизора, начали беседу о том о сем, вспомнили Галю с Юлей, поговорили о предстоящем дне рождения мамы, проводили старый новый год. Бой курантов тоже встретили без проблем. А вот потом Таня не может себе простить, почему не уловила тот момент, когда разговор двоих мужчин вошел не в то русло и вылился не туда. То ли мужу шампанское чересчур ударило в голову, то ли брат опять ляпнул какую-нибудь бестактность в его адрес, но Сережа вдруг начал читать Мише нравоучения.

– 

Ты молодой, здоровый мужчина, – говорил он, – а мать у тебя старенькая. Однако почему-то не ты ее содержишь, а она тебя. Почему ты не работаешь – не могу понять. Лежишь целыми днями, как только пролежни у тебя не образуются!

– 

Я инвалид, – коротко ответил Миша.

– 

Это ты инвалид? Как водку пить – ничего не болит? А как работать – весь больной?

– 

Да. Я инвалид и алкоголик.

– 

От алкоголизма лечиться надо, также как и от лени, – не унимался Сергей, – у тебя мать старенькая, а ты ее в могилу загоняешь.

– 

Я сам скоро умру, и вы все от меня отдохнете, – спокойно возразил Миша.

– 

Ты еще молодой человек, мог бы начать новую жизнь. Сбежала жена – и черт с ней, нашел бы другую.

– 

Не нужна мне жена. Мне одному хорошо.

– 

Оно и видно, что хорошо. Все о тебе думают, беспокоятся – мать, сестра, только тебе на все наплевать.

Миша выдержал атаку спокойно, не возмутившись, не повысив голоса. И кто сказал, что он психически больной? Никаких признаков болезни в этот момент у него не было. Да и где она, эта грань, разделяющая нормальность и ненормальность? Конечно, Сергей был формально прав. Но только формально, а не фактически. Если Миша вел себя именно так, значит, он не мог иначе. На работу у него не было сил, потому что организм был отравлен сильнодействующими психотропными препаратами. Когда Миша наклонялся, чтобы завязать шнурки на ботинках, с него ручьем стекал пот. Такое бывает при слабости сердца или при сахарном диабете. Таня и мама не раз просили Мишу сходить к врачу, провериться, но он отмахивался. А болезнь физическая наряду с душевной, видимо, прогрессировала.

– 

Ты замолчишь или нет, – возмутилась Таня, обращаясь к мужу, – тебе в жизни повезло, с тобой никогда ничего не случалось, поэтому ты не в состоянии понять других. Вот с такой холеной рожей, как у тебя – иди посмотрись в зеркало, иди, иди… Да, да, вот с такой рожей ничего не остается, как другим лекции читать. Да если бы ты пережил половину того, что Миша, хотела бы я на тебя посмотреть!

– 

Да я хотел только… – начал было оправдываться Сергей.

– 

Свое преимущество хотел ты показать, больше ничего, – подвела Таня резюме, – сейчас же извинись, или вылетишь отсюда и никогда больше не войдешь.

Муж опешил от категоричности жены, но спорить не стал. Шампанское из его головы сразу улетучилось.

– 

Извини, Миша, если это тебе неприятно, – сказал он, – я не хотел тебя обидеть. Не пойти ли нам прогуляться к елочке?

– 

Собирайтесь! – скомандовала Таня.