Пропавшая девушка

Я выключила зажигание, решив, что здесь мою машину точно никто не заметит, и вылезла из салона, выдыхая облачка пара.

Я чуть не задохнулась, услышав крик – подумала, что отец кричит. Но это всего лишь заржала одна из лошадей в длинном ряду денников.

Я с шумом выдохнула. Усилием воли заставила сердце биться не так часто. Взгляд мой обшаривал парковку и фасад служебного здания. Кругом – ни души.

Утопая ногами в снегу, я направилась к зданию, стараясь держаться в тени деревьев, росших вдоль подъездной дороги.

Куда его потащили? Что хотят сделать с ним? А вдруг я опоздала?

Я привалилась к стене. Длинные серебристые сосульки свисали со сточного желоба у меня над головой, будто сверкающие мечи. Я двинулась вперед, по-прежнему прижимаясь спиной к стене и не отрывая глаз от главного входа.

Стоит ли так рисковать – зайти с парадного хода и поискать отца в служебных помещениях?

Я помедлила. Приблизилась еще на несколько шагов к дверям, но тут же остановилась, услышав голоса. Мужские голоса. Похоже, они доносились с внутреннего двора за зданием.

За день солнце успело подтопить снег, отчего он сделалался мокрым и скользким. К внутреннему двору я наполовину шла, наполовину скользила. Лиловые отсветы заката играли на заиндевелой земле.

Увидев папу между двумя громилами в масках, я едва не окликнула его. Он вырывался изо всех сил, но они крепко держали его за плечи. Руки его были связаны за спиной. Отец споткнулся и чуть не упал, но похитители удержали его.

Я приблизилась на несколько шагов, щурясь в неверном сером свете. О нет! Они раздели его до белья, оставив только майку и белые боксерские трусы. Обуви он тоже лишился и ступал по снегу босиком.

Отец кричал и осыпал проклятьями похитителей. Опустив плечо, он попытался садануть одного из них в бок. В ту же секунду тяжелый сапог припечатал к земле его босую ступню, и отец завыл от боли.

Я увидела, что из снега торчат два невысоких колышка. Похитители толкнули отца на снег. У каждого в руках было по мотку веревки.

– Пожалуйста… – Теперь папа уже умолял. – Пожалуйста… отпустите меня. Что вы делаете? Это безумие. Вы же понимаете, что это неправильно. Отпустите меня. Я не стану звонить в полицию. Я никому не скажу. Только отпустите. – Никогда я не слышала, чтобы он так говорил: сбивчиво, лихорадочно.

Один из похитителей повалил его спиной на снег и удерживал на месте. Второй обмотал веревки вокруг папиных запястий и начал привязывать их к колышку.

– Что вы делаете? Хотите бросить меня замерзать? Вы же понимаете, что это убийство. Вы в самом деле…

Похититель отвесил ему затрещину тыльной стороной ладони. Голова отца мотнулась. Мужчина отвернулся и продолжал возиться с веревками.

«Чего ж я стою? – спрашивала я себя. – Почему просто смотрю, как они собираются оставить моего папу замерзать в снегу?»

Я знала, что должна действовать.

– Пустите меня! Пустите! – Папины крики огласили двор, и будто в ответ разразились ржанием лошади, заглушая его мольбы. Эхом разносило их истошные вопли между зданиями – звук нарастал, становясь оглушительным, пока не превратился в неистовую, ревущую симфонию ужаса и отчаяния.

Я зажала руками уши, но ничто не могло заглушить душераздирающего ржания. Я с трудом дышала, чувствуя, как кровь гремит в висках.

У меня есть сила. Пора применить ее.

Я закрыла глаза. Зашептала слова, которые давным-давно выучила назубок. Я шептала их, повторяя скороговоркой. Крепко зажмурившись, ничего не видя, выбросив из головы все мысли и образы, творила я заклинание, шепотом повторяя слова и призывая свои чары скорее подействовать.

Снова послышались полные ужаса крики отца. И снова их заглушило отчаянное ржание лошадей. Я услышала грохот – они молотили копытами в стены денников. Порыв ледяного ветра пронесся над двором.

А я все шептала и шептала слова, повторяла их снова и снова… Наконец, стоя на пронизывающем ветру, под топот и ржание лошадей, я открыла глаза, чтобы увидеть, чего добилась… и от ужаса у меня перехватило дыхание.

6

Я вглядывалась в серые сумерки. Папа по-прежнему корчился на спине, отбиваясь ногами. Вытянутые над головой руки были привязаны к колышку. Двое похитителей склонились над ним, прикручивая ко второму колышку его ноги.

Я с трудом выдохнула. Мои чары не подействовали. Может, я была слишком напугана, слишком парализована ужасом, чтобы взывать к своей магии?

Похитители вдруг подняли головы. Я распласталась по стене здания. Затаила дыхание. В голове стучало. После ворожбы у меня всегда кружилась голова.

Почему мои чары не сработали?

Отец отчаянно звал на помощь. В ответ на его крики снова хором заржали лошади. Похитители оставили его лежать, а сами зашагали к складу, хрупая сапогами по снегу.

Оттолкнувшись от стены, я сделала несколько шагов к отцу, но тут же остановилась, осознав, что вряд ли успею отвязать его до возвращения похитителей. А если меня тоже поймают, нас никакая магия не спасет.

Поэтому я заставила себя остаться в укрытии и смотрела, как похитители шагают обратно с тяжелыми канистрами в руках. Канистры… что в них?