Пропавшая дверь

Влюбленный демон – все равно что сладкая горчица. Чувства людей не имеют никакого отношения к созданиям Хаоса, это все равно что приписывать разум рыбам. Нет, демоны и ненавидеть людей не стали бы. Зачем? Но если бы демон счел, что тела людей украсят стену здания, – так тому и быть.

И пусть еще поют целую вечность тоскливую мелодию, от которой у любого услышавшего случится заворот кишок… Кто бы знал, что Хранитель пути испытает слабость к человеку.

Ласточка подкупила Хранителя пути скрытой силой и несгибаемым оптимизмом: она верила в хорошее в людях. На первый взгляд, ей повезло со спутниками: зрелый мужчина и юноша, оба крепкие, оба прирожденные лидеры. С такими попутчиками не страшен даже темный путь, и Хранитель пути почувствовал, как тревога за Ласточку понемногу отпускает его: эти путники точно доберутся до конца дороги. Они станут первой троицей, которая распечатает один из путей Темногорья.

Глава 23 Работа

Томаш потом объяснил, что у дракона наступило перенасыщение магией, а потому точечный укол сыграл разрушительное действие.

– Им стало его трудно удерживать, – добавил Томаш.

Кто они – яснее не стало, какая-то загадочная оппозиция. Ник был далек от политики и конспирологии, а потому все теории заговоров прошли мимо него. Город сильно пострадал: часть зданий была разрушена, в других случился пожар. По улицам слонялись люди, выбравшиеся из убежищ, они искали родных. Пространство наполнилось звонками, разговорами, плачем.

Томашу тоже позвонили – отец должен был явиться за ним. Ник отдал мальчишке на память глаз-алмаз: после использования камень сделался бесполезным, да и из места ушла магия, ребята использовали ее всю.

Девочки-близняшки развеялись. Ник так и не понял, кем они были: призраками, голограммами? Но они существовали благодаря волшебству и пожертвовали им и собой, чтобы спасти город. Выяснилось, что третья девочка детдомовская, она сбежала от своих в начале тревоги, и теперь ее разыскивала воспитательница.

Квартира Анаит оказалась разрушенной, общежитию Ника повезло больше, поэтому на ночь Анаит перебралась к нему вместе с Даффом, который забрал свои вещи из хостела. Их уплотнили: многим жителям было некуда идти. Ник пожертвовал кровать Анаит, сам он разделил выделенный матрас с Даффом – спали валетом. Эмоции одолевали Ника, хотелось встать на центральной площади и объявить: это мы спасли город! Но кто ему поверит, да и не стоит говорить об этом, если тут волшебство под запретом.

Даже под угрозой гибели города мэр Праженска не прибег к магии. То ли просто не мог, то ли из принципа. Ник не понимал его: ладно, когда дело касается лишь тебя самого, но если от твоего решения зависит благополучие сотен тысяч… Тут точно не до принципов. Ник долго ворочался: так устал, будто весь день ворочал мешки, набитые камнями. Все мышцы ныли – каждая по отдельности и все вместе одновременно, ужасно хотелось есть и в то же время обсудить случившееся.

Он ожидал, что Анаит расстроится из-за пропавших вещей, но она только отмахнулась: дело наживное. У нее осталась поясная сумка, в которой хранились карты, телефон, деньги и кое-что по мелочи. Ник от удивления аж рот раскрыл: что это с Анаит? Раньше бы она долго ворчала по этому поводу и подсчитывала ущерб.

Ребятам на вечер удалось раздобыть две пачки с готовой едой: макароны и сушеное мясо, которые следовало залить кипятком. К утру в общежитие подвезли съестные припасы с уцелевших складов, на кухне организовали раздачу гречневой каши, бутербродов с сыром и вареных яиц.

– Пора уходить, – подытожил Дафф после завтрака.

Спорить с ним не хотелось, да и смысла не было. Для Праженска будет лучше, если путники уберутся подальше – их ждет серая дорога. Едой разжиться не удалось, зато набрали запасы воды, магазины взяли под контроль военные, чтобы избежать мародерства и обеспечить население хоть какой-то едой и одеждой – многие остались без крова. Некоторые убежища оказались погребенными под завалами, туда стянулись спасатели, работала техника, которую смогли подогнать.