Пропавшая экспедиция

Майор вернулся к плоскодонке, вытянул рюкзак, кинул его недалеко от предполагаемого будущего костра, присел, расстегнул замки, вскрыл и извлёк из внутренностей мешка мощный цейсовский бинокль. После чего достал мобильный телефон. Оценил состояние антены: связь была. Осмотрел критическим взглядом местность. Река – сплошные «колена». За поворотом – перекат. Учитель их провёл по фарватеру. Кто не знает пути, обязательно сядет на «брюхо». Значит, перед поворотом и нужно расположиться. Там, кстати, и старая сосна лежит недалеко от берега. В два обхвата. Спрячет.

Сашка нацепил на шею бинокль и скорым шагом устремился к последнему «колену», до которого было метров четыреста.

* * *

Кононов присел на камень, стянул с себя рубашку, снял туфли, закатал по колена штаны, после чего зашёл в речку и принялся, зачёрпывая ладонями холодную воду, обливать себя. Сначала лицо, с лица перешёл на шею, затем на редковолосую грудь, потом руки принялись елозить по круглому, тяжёлому животу, свисающему над кожаным ремнём…

– Раздевайся да окунись! – посоветовал Щетинин, расположившись на берегу, рядом с Урманским.

– Нельзя. – Инженер издавал фыркающие, как у лошади, звуки. – Спина, зараза. Стреляет.

– Знаешь, Тихоныч, – СЧХ по-мальчишески сплюнул через зубы, «цыкнув», – я тебя сейчас сам окуну, если не скажешь, к какому выводу пришёл? Мы, понимаешь, вот уже как полчаса слушаем все эти «м-м-м-м» да «ну-ну». Теперь вот водяной стриптиз лицезреем… Вылазь давай!

Анатолий Тихонович ещё с минуту пофыркал от удовольствия, затем, осторожно шагая, вышел из воды:

– Хорошо! – рубашка облепила мокрый мужской торс.

– Не тяни кота за яйца! – взмолился подполковник.

Кононов застегнулся на все пуговицы, принялся расчёсываться. Из-под мохнатых бровей инженера, из его карих глаз, светилась хитрость. Расчёска спряталась в карман.

– Ну, что, мужики, могу поздравить. – Инженер присел, похлопал ладонью по одной из сторон утонувшего в песке гранитного блока и добавил: – Ваш академик нашёл для человечества ещё одну головную боль.

– Камни обработаны не людьми? – предположил профессор.

– Почему? – Кононов удивлённо посмотрел на Урманского. – Именно людьми. Людьми, и никем более! Только не вручную. – Анатолий Тихонович провёл указательным пальцем вдоль боковины блока. – Вот эта сторона – явное тому доказательство. Она срезана дисковой пилой. Как дерево. Извините за сравнение, но так вам будет более понятно. Причём, обратите внимание: это самая широкая сторона блока. И срез сделан за один заход. Сторона полностью гладкая. Нет подпилов, как это делают, когда пытаются подойти к одной точке с двух сторон. А сие означает одно: радиус диска, которым разрезали камень, не менее полутора метров.

– И что? – не сдержался СЧХ.

– А то, что диски таких размеров появились лет сорок назад. Причём со специальным напылением. А эти блоки, – рука инженера похлопала по камню, – здесь лежат как минимум несколько столетий. Если не больше. Видишь, как в почву зарылись. Вот и складывай.

Щетинин тоже присел, ощупал гранит:

– Край-то неровный.

– На выщерблины не обращай внимания. Время и условия сохранения.

Серёга встал.

– И что, здесь всё обработано машиной? – СЧХ рукой провёл вокруг себя, охватывая каменистую местность. Везде, куда доставал взгляд, виднелись торчавшие из земли боковины, углы, а то и цельные части гранитной мазаики.

– Не всё. – Кононов тоже посмотрел по сторонам. – Есть экземпляры, над которыми поработали топорно. Примитивно. Видимо, хотели использовать камни в своих целях. Да ничего не вышло. Потому и бросили. Однако таких мало. И они, до того как их пытались подтесать, тоже были обработаны на станках.

Инженер, перепрыгивая с камня на камень, подбежал к заинтересовавшему его небольшому валуну, торчащему из прибрежного песка. Урманский тоже подошёл, тронул камень. И тут же нервно отдёрнул руку. Теперь перед ним лежал не просто гранит, а свидетель неизвестной, незнакомой, таинственной истории. Истории, которой не было ни в одном учебнике.

– Как думаете, – Александр Васильевич прокашлялся, – почему люди столько сил потратили на изготовление этих блоков, а потом взяли и бросили их?

– Хороший вопрос. Только формулировка неправильна, – отозвался инженер и кивнул в сторону нависшего над Граматухой крутого склона сопки с открытым выходом на поверхность скальной породы. – Прав был ваш академик. Блоки изготовлены не из местного материала. Присмотритесь. Скальная порода какого цвета? Бледновато-серого. А блоки – с розоватым оттенком. А это значит что? То, что они из другой каменоломни. А вот теперь поставим правильный вопрос, из двух частей: где изготовили и почему не доставили на место? И какой из них важнее – даже не знаю.

* * *

Костёр потрескивал сухими дровами, сжирая сосновые ветки в несколько минут. Мишка, лёжа на боку, на коврике, подкидывал хвою в огонь, каждый раз с любопытством наблюдая за тем, как вверх всплескиваются огненные языки, с удовольствием проглатывая свежую порцию.

За спиной послышались тяжёлые шаги. Санатов присел рядом с Дмитриевым: