Пропавшая невеста

– Если бы в детстве ты слушала истории Табби так же внимательно, как я, то знала бы сейчас ответ, – сказала ей Эмили. – Уайколлер – деревня, древнее поселение, возникшее здесь еще в языческие времена. Каких-то двадцать лет назад в нем еще кипела жизнь. К большому дому под названием Уайколлер-Холл жались скромные хижины – это и была деревня, в ней жили ткачи. А потом холл перешел в руки какого-то глупца, который не смог расплатиться с долгами и не нашел ничего лучшего, чем начать распродавать свой замок по частям, пока от него не остались руины. Ну а потом в округе стали одна за другой открываться ткацкие фабрики, и жители Уайколлера семьями снимались с места и уходили в города на поиски работы. Иначе им было не выжить. – Взяв Шарлотту за руку, Эмили подвела ее к краю дороги.

– Неужели ты не помнишь, Шарлотта, как Табби рассказывала нам, что когда она была маленькой, то приходила в Уайколлер и бродила здесь у ручья в надежде увидеть фей? И как она объясняла, что фабрики своим грохотом распугали всех фей и они попрятались и перестали показываться людям – везде, но не в Уайколлере, потому что здесь было пустынно?

– Помню, – ответила Шарлотта, и перед ее внутренним взором встала картина пасмурного дня и Табби, рассказывавшей старую сказку, чтобы отвлечь детей от грустных мыслей. – Я помню, как Табби рассказывала нам эту историю, и, хотя в тот день все время шел дождь, мы с тобой искали фей в нашем саду. Энн была тогда еще совсем малышкой, а мама… была больна. Я ничего не забыла.

Эмили чуть крепче сжала ей руку.

– Сегодня, – продолжила она, – в Уайколлере нет ни души, хотя говорят, что в лунные ночи по замку бродит призрак дамы в черном.

– Но если Уайколлер таков, как ты говоришь, то где же он? – Энн окинула поросшие деревьями холмы, на которых паслись овцы. – Почему я его не вижу?

– Он там, – Эмили показала на дно лесистой долины, – спрятался за деревьями. И добраться до него можно только пешком, сначала через поле, а потом по лесу. Только старые люди, как наша Табби, еще приходят сюда иногда, остальные даже не знают, что здесь есть деревня. Так что если подумать, то лучшего укрытия, чем Уайколлер, и пожелать нельзя.

Дивное чувство глубокого покоя охватило Шарлотту, пока она, замыкая их маленький отряд, шла следом за сестрами по золотисто-зеленому лугу. Растопырив пальцы, она проводила ладонью по колоскам разнотравья, сорвала в одном месте колокольчик, в другом – веточку кипрея, так что скоро за пуговкой ее блузки уже торчал крохотный букетик из полевых цветов.

Спустившись до самого дна долины, сестры обнаружили там старую, давно не хоженную тропу, которая привела их под своды леса, такого дикого, что тропа вилась между обступившими ее деревьями, как через зеленый тоннель. В его сводах стайкой золотистых рыб вспыхивали блики полуденного солнца, а из земли кое-где торчали корни, точно деревья протягивали лапы, желая ухватить за ноги непрошеных гостей. Вскоре Шарлотте стало казаться, что чем глубже они заходили в лес, тем медленнее текло вокруг них время, а под конец, возможно, и вовсе двинулось назад.

Но вот они опять вышли на луг, уже другой, где из зарослей посконника и таволги торчали острые, вертикально поставленные камни, похожие на обломки зубов. Небольшие, не выше самой Шарлотты, они кое-где стояли кучками, но чаще уходили вдаль прямыми рядами. Шарлотта насчитала три или четыре таких ряда камней: начавшись от леса, они лучами перерезали луг.

– До чего же странно – совсем не похоже на те стены из дикого камня, какие повсюду у нас, в Хоэрте, – сказала она.

– Это потому, что никто не знает, кто их тут строил, – ответила Эмили и положила руку на ближний к ней камень, весь в желтых пятнах лишайника. – Табби говорила, что в старину все жители пустоши раз в год приходили сюда и совершали человеческие жертвоприношения.

– Не помню, чтобы Табби такое говорила, – заметила Шарлотта.

– Говорила, но нам беспокоиться не о чем – все язычники давно лежат в могилах.

Почему-то слова сестры отнюдь не успокоили Шарлотту, и весь остаток пути до деревни она прошла, чувствуя спиной устремленные на нее взгляды таинственных существ. Наконец они дошли до усыпанной листвой каменной лестницы и стали спускаться. С каждым шагом переплетение ветвей над их головами делалось все гуще, а воздух прохладнее. Молчание леса нарушала лишь птичья песнь да шелест листвы на ветру. Шарлотте вдруг показалось, что они спят и видят все это во сне: прекрасном, неземном сне, где все непривычно и непонятно.

И вдруг из-за деревьев показалась полуразрушенная громада Уайколлер-Холла: словно из тумана выплыл покинутый командой корабль.

– Как необычно! – воскликнула Энн и подбежала к пустому сводчатому проему, где раньше наверняка стояла дверь.