Пропавшая нимфа

Внезапно мое сердце отчаянно забилось в груди. Пасторино! Ему как-то удалось припрятать несколько лезвий от безопасной бритвы, да так ловко, что их при осмотре вещей не нашли. Одно лезвие он подарил мне: меня он очень уважал как врача и ни на минуту не допускал мысли о моей виновности. Помнится, Малыш уверял, что оно обязательно когда-нибудь мне пригодится, а самым лучшим тайником для своего подарка счел мой башмак. И лично уложил тонкий прямоугольничек между стелькой и подошвой.

Вот когда я мысленно благословил свое решение сохранить эту пару видавшей виды обуви, ибо лезвие, несомненно, все еще лежало там.

Но в котором ботинке? Я не помнил.

Чтобы снять с ноги туфель, мне пришлось проделать необычайные гимнастические упражнения. Я даже не вполне надеялся на успех, но все же принялся за правый. Как ни странно, при помощи левой ноги задача оказалась выполнимой и менее трудной, чем я предполагал.

Куда сложнее было подтянуть ботинок к рукам. Я извивался как змея, потел и задыхался, но все же подвигал его сантиметр за сантиметром. И вот уже стал ощупывать пальцами стельку.

Да, лезвие тут!

Это было невероятной удачей.

Затем с огромным трудом я ухитрился его вынуть, зажал между большим и указательным пальцами и, прижав к веревке, начал пилить. Не зная, сколько времени в моем распоряжении, я спешил и нервничал, только замедляя процесс, который пошел бы гораздо быстрее и легче в спокойной обстановке. Лезвие плохо держалось, конечно, я весь изрезался, пальцы слиплись от крови, а проклятая веревка не поддавалась!

Внезапно открылась дверь, и зажегся свет. Передо мной возник Франсис. На нижней части его физиономии красовался замечательный синяк – следствие нанесенного мной удара, но он заговорил без всякой злобы:

– Ну, папаша, как дела?

Руки у меня находились под спиной, и ему не было видно моего занятия, но я очень перепугался. Он мог проверить прочность веревок или обратить внимание на окровавленные пальцы.

– Неплохо, но могло быть лучше.

– Ты сам этого захотел, на себя и пеняй!

– Я же просто любопытный.

– Любопытство – порок, оно никогда до добра не доводило!

Я ответил ворчанием и демонстративно закрыл глаза, надеясь выпроводить его таким образом.

– Послушай, папаша, мне хочется кое-что узнать.

– Ну?

– Это ты был у Марселя прошлой ночью?

– Да.

– А как получилось, что мы тебя не нашли? Вроде все обшарили, ни одного куста не пропустили.

– А помнишь сову, слетевшую с дерева? В нее еще стрелял не то ты, не то твой приятель.

– Помню, конечно. Но не превратился же ты в птицу? Я в такие сказки не поверю!

– Нет. Просто я стоял за тем самым деревом, почти рядом с тобой.

Он широко раскрыл глаза, покачал головой и даже присвистнул.

– Вот это да! Вот это называется везением! Да ты в рубашке родился!

– Если бы мне действительно везло, я бы здесь не был.

– А кто тебя просил сюда лезть? Скажи, ты играешь в покер?

– Как все. А что?

– Тогда должен знать, что, бывает, там начинает здорово фартить и тогда надо увеличивать взятки, чтобы не упустить момент. Но в то же время опасно перебарщивать, потому что, как только везение кончится, лучше вообще встать из-за стола. Второй раз удача не возвращается. Вот ты вчера сумел вылезти сухим из воды и спокойно выспаться. А сегодня я тебя собственноручно уложил в кроватку!

Он расхохотался, в восторге от своего остроумия.

– А может, нам с тобой договориться?

Я спросил это на всякий случай, чтобы прощупать почву.

– То есть как договориться?

– Ну, если ты дашь мне возможность сбежать, то получишь за это немало.

Он иронически усмехнулся и пожал плечами.

– Брось, папаша, не морочь мне голову. Даже если бы ты обещал мне миллион, я бы на такое не пошел. Я работаю на хозяина уже несколько лет, а это тебе не фунт изюма. Можешь мне поверить, скоро я смогу обзавестись собственным дельцем, буду по ночам спать сном праведника, запишусь в кассу страхования жизни, стану аккуратным налогоплательщиком, а по вечерам начну играть в карты с мэром и начальником полиции. И все будт считать меня самым достойным горожанином!

– Если только тебя не зацапают до этого вместе с хозяином!

– Хозяин у нас дока. Таких не цапают. – Он постучал себя пальцем по лбу. – У него тут хватает. Знаешь, лично на тебя я зла не держу, но приказ выполню. А если вздумаю ослушаться, то со мной поступят, как с Марселем Бланком. Поэтому я предпочитаю стоять у пистолета со стороны рукоятки, а не перед дулом.

Тут он шагнул ко мне с явным намерением проверить веревки, но в это мгновение заглох мотор.

Я замер от страха.

Франсис остановился и прислушался.

– Ага, дружки прибыли на свидание! Тогда до скорого, папаша. Я еще вернусь.

Он вышел.

На палубе раздались тяжелые шаги. После перерыва снова затарахтел мотор и почти тотчас остановился.

Настороженно прислушиваясь к звукам снаружи, я продолжал орудовать лезвием. Вероятно, страх придал мне силы. Я напрягся, что есть мочи рванул веревки и наконец избавился от них. Разорвать путы на ногах было гораздо проще. Я сел на койке, дрожа от возбуждения и вновь появившейся надежды.