Пропавшая принцесса. Тёмные времена

Когда Рагна ушёл, сир Лукас огляделся и заметил Сэльму. Она сидела на коленях у какого-то разодетого франта, основной отличительной чертой которого было обильное золотое шитьё. Поймав взгляд Синта девушка помрачнела и отвернулась, ему стало грустно и неудобно. «Не лезь не в своё дело!» — сказал он самому себе, быстро доел, залпом осушил свою кружку не взглянув больше в сторону Сэльмы, поблагодарил хозяйку за ужин и пошёл к себе наверх. Синт поднялся на второй этаж по скрипучей узкой лестнице. Его комнатка была в самом конце длинного коридора, напротив комнаты Рагны. Подойдя к своей двери Синт прислушался, за дверью где спал Хатч было тихо. Синт зашёл к себе и зажёг свечу, снял старенький дублет, полученный от Хатча, и лёг на узкую, жёсткую кровать. Он чувствовал себя странно, он вспоминал о том, как на непосильной работе в каменоломнях мечтал когда нибудь поспать на кровати. И вот он, Лукас Синт, чистый, сытый лежит в прекрасной постели. Конечно, ему прежнему она показалась бы жёсткой и неудобной, но себя прежнего он больше не помнил. Для него всё это было как будто в другой жизни. Синт погасил свечу, вокруг наступила темнота, из-под досок пола доносился гул голосов из трапезной, где всё ещё кутили гости. Постепенно очертания предметов стали проступать из темноты. В его комнате скат крыши съедал значительную часть высоты, спускаясь к маленькому окошку. Синт едва войдя сразу прикинул, что пролезет в это окно без труда. Там за окном была крыша конюшни, а там уже и до земли недалеко. Сир Лукас лежал, глядя в потолок, под которым сгустилась особенно плотная тьма. Он закрыл глаза и увидел перед собой лицо этой девушки, которая сегодня помыла и постригла его. Сэльма, её пухлые, влажные губы, большие тёмные глаза и шелковистые волосы цвета вороного крыла. Когда она стригла его, её волосы несколько раз касались его щеки. Синт помнил сейчас это чувство. Развратный ребёнок, так он называл её про себя. Она пахла молоком. Разве так пахли все молодые девушки? Он уже не помнил. Он открыл глаза и сел на кровати. Заснуть всё не удавалось. Синт засветил свечу и взял меч который получил в бою против стражников. Там в той таверне на секунду он стал прежним, запах крови опьянил его, жажда битвы пробудилась в его сердце. И теперь ещё эта Сэльма! Обнажив клинок, Лукас посмотрел лезвие на свет, потом достал точильный камень и стал медленно, никуда не торопясь точить клинок, удаляя маленькие зазубрины и сколы, словно он опять стал юным оруженосцем. За этим мечом плохо следили, Синту хотелось это исправить. Несколько часов работы и меч стал ровным и сверкающим. «Помнят руки-то!» — подумал Синт не без гордости. Он встал и едва не стукнулся головой о скошенный потолок. Выругавшись про себя, Лукас открыл окно, убрал меч в ножны и закинул их за спину. Потом он вылез на крышу конюшни, опираясь одной рукой спустился к краю и спрыгнул на землю. Земля была мягкая и он не испытал никакого дискомфорта при приземлении. И только оказавшись на земле он понял что не знает как ему теперь минуя трапезную вернуться в свою комнату. Оглядевшись он заметил прислонённую к стене лестницу на которой отсутствовало несколько ступенек, но подняться по ней на крышу конюшни всё же было возможно. Успокоившись на этот счёт, Синт вытащил из ножен клинок и принялся отрабатывать рубящие движения. Теперь из-за того что у него остался только один глаз, обзор резко сократился, Лукас подумал о том, что ему нужен какой-то открытый шлем, иначе под забралом он вообще ничего не увидит. Что толку в защите если она делает тебя слепым? В остальном всё было не так плохо. Синт боялся, что тело не будет его слушаться, как раньше, но все рефлексы вернулись почти сразу, он это понял ещё во время заварушки в той таверне и сейчас убедился в этом лишний раз. Синту показалось, что сюда приближается всадник, он явственно слышал стук копыт который становился всё громче. Лукас отступил в темноту конюшни. Всадник замедлил бег своей лошади и остановился рядом с тем местом, где укрылся сир Лукас. Незнакомец спешился, Ситу показалось, что это подросток. Негромко хлопнула дверь чёрного хода и со свечой в руках появилась девушка, с головой замотанной платком.

— Жан, ты здесь? — позвала она, и Лукас узнал голос Сэльмы.

— Здесь! — отвечал мальчик, Сэльма подошла к нему.

— Тебя кто-нибудь видел? — спросила она, встревожено.

— Нет леди Сэльма! — отвечал мальчуган. Она ласково провела рукой по его взлохмаченным волосам. Жан вырвался и отступил от неё.

— Давай говори быстрее! Мне ехать надо! — сказал он грубо.

— Дурачёк! — ласково сказала Сэльма, — знаешь какие деньги мне платят мужчины для того чтобы я к ним прикоснулась!

— Не знаю и знать не хочу! — раздражённо отвечал Жан.

— Как дела у моей Лалатины?

— Она не твоя! Не сравнивай себя с ней! У моей госпожи всё в порядке!

— Рада это слышать!

— Тебе есть что передать? Или я поехал!

— Экий ты нетерпеливый! — Сэльма захихикала.