Пропавшая сестра

Валентин смотрит мне прямо в глаза, и я чувствую, что начинаю дрожать.

Мне неприятно об этом думать, но какая-то крошечная, трусливая часть меня ожидала чего-то подобного, подтверждения того, что Анжела способна на насилие. Мой желудок сжимается, как всегда при воспоминании о том дне на пляже. Призрачный запах океана бьет мне в ноздри, и рот наполняется слюной от внезапного привкуса соленого воздуха.

Со слов Дельфины, Анжела изменилась к лучшему. Но что, если образ этакой Грейс Келли вдруг дал трещину?

— С вами все в порядке, мисс Дарби?

— Она не… Анжела не способна никого обидеть. Она сама жертва. Может, лучше искать убийцу, чем обвинять ее?

Валентин лезет в карман, разворачивает мятную конфетку и засовывает ее себе в рот.

— Мы делаем все, что в наших силах. Можно дать вам совет?

Я согласно киваю.

— Разберитесь с вещами вашей сестры и отправляйтесь домой, в Калифорнию. Ваше присутствие в Париже никак не может повлиять на исход этого дела. Я буду постоянно держать вас в курсе. Еще раз извиняюсь за неприятные известия.

Он подходит и кладет руку мне на плечо.

— Послушайте. Париж — не самое безопасное место для одинокой молодой женщины, даже такой независимой, как вы. Если что, звоните.

Он уходит. Я стою не шевелясь, прислушиваясь, пока внизу не захлопывается входная дверь.

Сквозь открытые жалюзи открывается вид на площадь за окном. Если наклонить голову влево, то видна белая базилика Сакре-Кёр на вершине холма.

Прилетев в Париж, я знала, что придется нелегко. Мы не разговаривали с Анжелой несколько лет, и я не представляла, как она жила здесь, чем занималась, как изменилась. Не знала, что меня ожидает, что может обнаружиться у нее в квартире. Слова Валентина звучат в моей голове: «Анжела может быть причастна к ее исчезновению». Я опускаюсь на пол у кровати и крепко обхватываю руками колени. Да, у нас были сложности. Были моменты, о которых лучше не вспоминать. Но что такого могло произойти за три года, чтобы мою сестру связывали с похищением человека? Сама мысль об этом абсурдна.

Еще один взгляд на базилику, и я подхожу к двери, отталкивая в сторону коробку с электрошокером Анжелы. На этот раз засов закрывается легко, но с таким жутким скрипом, что мне становится страшно. Я подхожу к окну, подставляю лицо солнечным лучам, и холод, вызванный визитом Валентина, немного отступает. «Анжела не способна никого обидеть…»

Мои собственные слова эхом отдаются в голове… Зачем же я солгала?

Глава 14

От кого: Анжела Дарби

Кому: Дарби, Шейна

Дата: 12 июля 2015 г., 19:17

Тема: наследство Джеймса и Клэр

Моя дорогая сестра —

Близнец по крови и душе —

Соседка по комнате —

Мой первый друг и первый враг.

Прошло чуть больше месяца с тех пор, как родители ушли в мир иной. Но нужные слова так и не приходят. Я набираю текст, стираю, набираю снова и стираю. Потому что никогда не думала, что придется это писать.

Все это ужасно несправедливо. То, что тетушка Мередит улетела в Пуэрто-Рико, потому что «ничего уже не сделаешь», что тетя Джуди, обычно такая спокойная, совсем раскисла. А главное, то, что ты должна была заниматься похоронами меньше чем через месяц после аварии. Нам пришлось повзрослеть гораздо раньше, чем нужно.

Я знаю, тебе было ужасно тяжело. Черт возьми, это просто кошмар. Но вот я узнаю — причем не от тебя, а от нашего семейного адвоката, — что ты назначена распорядителем родительского имущества. Ну еще бы! Кто я такая?! Отрезанный ломоть. До самого конца вы, все трое, против меня. А я изгнана из Ла-Хойи навсегда.

Да, я прочитала документы. Моя доля в трасте оговорена, но я сейчас не о деньгах. Там есть крошечный пункт, озаглавленный «Совместная собственность» (то, что касается общего имущества), так вот, я хочу, чтобы мы продали родительский дом. Я не хочу, чтобы он напоминал мне о детстве и особенно о родителях, которые были так поглощены собственной карьерой, что постоянно забывали о нас.

Я связалась с мистером Декером, чтобы узнать, может ли он от нашего имени выставить дом на продажу, но оказалось, что ты категорически против, а согласно пункту о совместной собственности дом нельзя продать без твоего согласия. Я догадываюсь, почему тебе этого не хочется, но подумай, пожалуйста, и обо мне. Давай избавимся от этого напоминания о том, что уже невозможно попросить прощения за обиды, нанесенные в трудном возрасте. Ты можешь сделать это для меня? Ты, конечно, скажешь, что дом значит для тебя слишком много, особенно теперь, когда родители ушли, но я готова оставить прошлое позади. Ты и так уже натворила дел. После того, что ты сделала, ты не имеешь права ничего решать.

Я просто… Просто не могу.