Пропавшая сестра

– Давайте сменим тему, – с улыбкой предложила Белл. – Эмили, хоть мы с тобой и не успели толком познакомиться, не согласишься ли ты быть у меня подружкой невесты?

Оливер и Белл решили после свадьбы не ехать в свадебное путешествие. Да и как уедешь, если Эмили пробудет в Рангуне всего три недели, а им нужно наверстать упущенное за годы? Одним прохладным утром, когда воздух дышал свежестью и предвещал чудесный день, Белл с Эмили сидели на скамейке под тамариндом, слушали, как ласковый ветер шуршит в листве, и лениво следили за порхающими птицами.

– Эта скамейка стоит на том самом месте, где в день похищения была твоя коляска, – сказала Белл.

Эмили кивнула, ничего не добавив.

Все эти дни им редко удавалось побыть наедине. Белл так и не знала истинных чувств сестры. Была Эмили по-настоящему счастлива, что ее нашли, или неизбежные перемены, наступившие в жизни, не слишком-то ее радовали? Белл хотелось спросить об этом, но нужные слова не находились. И тут Эмили заговорила сама.

– Знаешь, Мэри была мне хорошей матерью, – нарушив раздумья Белл, сказала Эмили. – Точнее, настолько хорошей, насколько это было в ее силах.

– А Диана – мне, – осторожно сказала Белл. – Правда, тогда я этого не понимала. Я осуждала ее. Обвиняла.

– Ты была ребенком.

Белл шумно втянула воздух. Чувствуя наворачивающиеся слезы, она закрыла глаза.

– Но теперь у тебя есть шанс все восполнить, – сказала Эмили.

Белл кивнула, прогоняя неуместные слезы.

– Когда из письма Мэри я узнала, как она выкрала меня из этого сада… я не находила слов. К такому невозможно подготовиться. Вся моя прежняя жизнь полетела вверх тормашками.

Белл попыталась представить картину похищения.

– Я ужасно разозлилась, – продолжала Эмили. – Потом мне стало невероятно грустно. А дальше я впала в какой-то ступор. Мой прежний мир развалился на куски. Все мои представления о себе оказались ложью. Ум сопротивлялся. Мне не хотелось верить. Меня изматывала бессонница. Я целую неделю не могла сомкнуть глаз. Но постепенно я стала понимать причину депрессий и тревог Мэри, не оставлявших ее всю жизнь.

– И какая же это причина?

– Чувство вины, – пожав плечами, ответила сестра, и Белл взяла ее за руку. – Постепенно я успокоилась и поняла: Мэри мучило раскаяние. Отсюда все ее болезни.

– Диана тоже находилась в ужасной депрессии. К счастью, она осталась не только жива, но и выздоровела.

– И мы с тобой вновь обрели мать. Согласна?

Белл улыбнулась, вспомнив нынешний облик матери:

– Мама потрясающе выглядит.

Эмили кивнула, но что-то промелькнувшее в ее взгляде насторожило Белл.

– Я могу быть с тобой откровенной? – спросила сестра.

– Конечно.

– Вся беда в том, что я толком не знаю, как мне выстраивать общение с Дианой. Меня разрывает на части. Мне хочется по-настоящему узнать ее. Ты даже не представляешь, как много это значит для меня – увидеть свою настоящую мать. Но с другой стороны… вроде бы я и не должна, но невольно становлюсь на защиту Мэри. Содеянное ею непростительно, однако она искренне любила меня.

Белл кивнула и, немного подумав, сказала:

– Диана прошла через схожие терзания. Уверена, она тебя поймет.

– Надеюсь.

– А твой приемный отец? Что с ним?

Эмили резко вдохнула:

– Он плохо кончил. Мы не прожили в Америке и года, как он застрелился. Пустил себе пулю в голову. Я была слишком мала и совсем его не помню, но мать несколько лет не находила себе места от горя. Естественно, она винила себя.

– Груз ее вины стал еще тяжелее.

– Да. Как я уже сказала, она старалась для меня изо всех сил. Потом она снова вышла замуж, и у меня появился замечательный, заботливый отчим. Наша жизнь изменилась в лучшую сторону.

– А теперь у тебя есть свой малыш.

– Да. Свет моей жизни. Жду не дождусь, когда ты познакомишься с племянником. Надеюсь, вы с Оливером вскоре выберетесь в Нью-Йорк? У нас чудесный старый дом. Настоящий городской особняк из бурого песчаника. Комнат там предостаточно.

– Ловлю тебя на слове! – улыбнулась Белл.

– Может, и ты превратишься в американку, – засмеялась Эмили.

Белл наморщила лоб, но потом тоже засмеялась:

– Неизвестно, как все повернется. Быть может, и нам придется перебираться в Америку. Но мне было бы грустно уезжать отсюда.

– Представляю.

– Уверена, постепенно ты разберешься со своими чувствами к Мэри. Мне не отделаться от мысли, что тогда на нее нашло временное помрачение рассудка.

– Да. Она была неплохой женщиной. Совсем даже неплохой. Только больной и заблуждавшейся. Однажды она совершила отвратительный поступок и потом всю жизнь расплачивалась. Самое ужасное, что я до сих пор не могу ее простить.

– Простишь. Не сразу. Со временем.

– А душа продолжает болеть, – опустив голову, призналась Эмили.

– Знаю.

Они надолго умолкли, а затем Эмили бросила взгляд на Белл, словно о чем-то размышляла.

– Ты хочешь что-то сказать? – спросила Белл.

– Мне хотелось поблагодарить тебя.

– За что?

– За все. За то, что нашла меня.

– Ты по-настоящему рада?

Глаза Эмили вспыхнули.

– Мне всегда хотелось иметь сестру.

– По-моему, ты сказала не все. У тебя еще что-то на уме.