Пропавшая сестра

Затем Глория повела Белл дальше, к невысокой пухлой женщине, только что приехавшей и идущей к берегу.

– Флоренс! – крикнула ей Глория и энергично замахала, потом шепнула Белл: – Это и есть Флоренс Аутлоу. Вы хотели с ней поговорить? Эдвард вскользь упомянул.

Белл кивнула.

Седые волосы Флоренс Аутлоу были аккуратно собраны в узел на затылке. У нее было мягкое розовое лицо. Она приветливо улыбнулась Глории и медленно, переваливаясь, пошла в их сторону, ведя на поводке белую собачку.

– Флоренс, это моя новая чудесная подруга Белл.

– Муж говорил о вас. Что-то связанное с Симоной. Такая замечательная женщина. У нее янтарные глаза. Очень редкий цвет.

– Ваш муж говорил, что вы продолжаете общаться, – сказала Белл. – Я бы хотела с ней встретиться.

– Увы, дорогая, ее здесь нет.

– Но она жива? – встревожилась Белл.

– Хвала Небесам, да! – радостно сообщила Флоренс. – Значит, Ронни вам не сказал, что она уехала домой?

– Домой?

– В Англию. В Котсуолдс. Я записала вам адрес. – Флоренс принялась рыться в содержимом своей большой гобеленовой сумки. – Куда же подевался этот дьявол?

– Она хорошо знала мою маму?

Белл не помнила, чтобы у матери были подруги.

Флоренс подняла на нее глаза и кивнула:

– Лучшие подруги, хотя между ними и бывали недоразумения… Вам не сложно подержать сумку, пока я ищу?

Белл послушно взялась за ручки сумки. Вскоре Флоренс извлекла сложенный лист бумаги.

– Ура! Наконец ты мне попался, дорогуша. Думаю, она не будет ничего иметь против вашего письма. Только упомяните, кто дал вам адрес.

– Спасибо. Мне не терпится узнать, помнит ли она время, когда исчезла моя новорожденная сестра.

Через какое-то время Белл вместе с Глорией оказались в кружке женщин, обсуждавших кандидатуры рангунских женихов. Одна из них повернулась к Белл и впилась взглядом в ее безымянный палец:

– Дорогая, вы никак еще не помолвлены?

– Нет, – с гордостью ответила Белл. – Я певица. Выступаю в «Стрэнде».

– О нет. – Женщина заметно побледнела. – Нет и еще раз нет. Немедленно бросьте это занятие и поскорее найдите себе мужа. Вы же не собираетесь сами зарабатывать себе на жизнь? Впрочем, если у вас есть такая необходимость, мы могли бы подыскать для вас семью.

Белл нахмурилась:

– Простите, я…

– Семью, дорогая, где требуется гувернантка. Респектабельную.

Другая женщина закивала, и Белл, внутренне смеясь над отвратительными старомодными воззрениями, поспешила уйти на берег озера. Она сегодня же напишет Симоне в надежде, что та знает больше этих женщин.

Небо прочертили розовые полосы. Над водой пронеслась стая черных птиц. За пагодой Шведагон заходило солнце. Сейчас пагода не сияла золотом, а приобрела цвет красной меди. Древняя святыня казалась живым существом, менявшим окраску сообразно времени суток. Поглощенная зрелищем, Белл не сразу сообразила, что женщины уже прощаются. Закат был для них сигналом разъезжаться по домам. Белл смотрела на небо, сиреневое вверху, ниже желтое, оранжевое, розовое и, наконец, темно-бордовое. «Это и есть цвет Бирмы», – подумалось Белл. Оглянувшись, она заметила Глорию, окруженную светлячками. В надвигающихся сумерках насекомые сверкали, как крошечные бриллианты. Глория неспешно шла в ее сторону. Белл двинулась навстречу. Над головой вспыхивали звезды, и они были вдвое крупнее звезд в небе Англии.

Думаешь, ты знаешь, кому доверять? Присмотрись повнимательнее…

Собираясь в резиденцию губернатора на обед, Белл надела вечернее платье, сшитое у китайской портнихи, – этот наряд она посчитала вполне подходящим. Костюм Эдварда подчеркивал его стройную спортивную фигуру и оттенял седину на висках. Белл не особо жаждала ехать, предполагая оказаться в чопорной обстановке. Но когда они с Эдвардом подъехали к роскошному дворцу, она пришла в полное замешательство и не ощутила восторга. Скорее наоборот.

– Строительство резиденции завершилось в тысяча восемьсот девяносто пятом году, – сообщил Эдвард, заметив ее состояние. Он помог Белл выйти из машины. – Архитектор Генри Хойн-Фокс заявлял, что придерживался стиля Возрождения королевы Анны.

Белл кивнула, продолжая рассматривать большие, увенчанные куполами башни и саму экстравагантную постройку.

– Вам это нравится? – осторожно спросила она.

– Нравится? – переспросил Эдвард и громко расхохотался. – Нет! Я считаю резиденцию самым одиозным примером архитектурной вычурности.

Искренность Эдварда притушила в Белл нежелание ехать сюда, и она тоже засмеялась.

– Что же мы стоим? Полагаю, на террасе нас уже ждут напитки. А у меня для вас есть новости.

– Почему бы не рассказать о них сейчас?

– Это довольно длинная история, – помолчав, ответил Эдвард.

– У меня хватит терпения.

– Тогда слушайте. Один мой знакомый обнаружил среди полицейских протоколов докладную записку, попавшую туда по ошибке или недосмотру.