Пропавшая сестра

Глаза наполняются слезами. Мне их не удержать, и они падают на простыню, делая ее мокрой.

Медсестра кривит рот:

– Вы доставили нам немало хлопот, но, думаю, вы вернетесь домой.

– Неужели я…

– Что?

– Что-то сделала с собой?

Она качает головой:

– Сейчас доктор разговаривает с вашим мужем. Они сообща придут к решению.

– К какому решению?

– Насколько безопасно отпускать вас домой.

– А почему это небезопасно?

– Миссис Хэттон, подобные вопросы не входят в мою компетенцию. Сейчас вам следует отдохнуть. Вам принести судно?

Я качаю головой, хотя мочевой пузырь утверждает обратное.

Санитарка уходит. Я пытаюсь вспомнить. И вдруг мне неимоверно сдавливает грудь. Я тихо вскрикиваю, закрываю глаза и загораживаю лицо ладонями. Таблетки веронала. Я засовывала их в рот, словно конфеты. Я проглотила целую горсть. Подумать только!

От тихого стука в дверь я резко открываю глаза. Входит доктор в сопровождении Дугласа. Меня захлестывает облегчение. Я протягиваю руки к мужу, но он останавливается в нескольких футах от кровати. Я испытываю замешательство. Взглянув на Дугласа, я вижу темные круги под глазами. Вид у него утомленный.

Я поворачиваюсь к доктору:

– Можно мне поговорить с мужем наедине?

Он кивает:

– Только недолго.

Я молча лежу и жду. К моему удивлению, Дуглас берет меня за руку и начинает говорить быстрым шепотом:

– Времени на разговор у нас немного. Ты должна им сказать, что это был несчастный случай. Ты забыла, сколько таблеток проглотила. Пойми, Диана, самоубийство считается преступлением, и каждый, кто совершает попытку уйти из жизни, подлежит суду и тюремному заключению. К счастью, доктор прислушался к моим словам. Он понимает, что вчера ты была не совсем в себе. У тебя сильно болела голова. Тебе не спалось. Я ему сказал, что головная боль мешала тебе связно думать. Понимаешь? Ты должна утверждать, что это был несчастный случай.

Когда мы возвращаемся домой, Дуглас вместе со мной идет в мою комнату. В вазе у окна я вижу свежие нарциссы. Сразу же чувствую облегчение, хотя и замечаю, что из комнаты исчезло зеркало. Неужели они думают, что я намерена убить себя, глядя на свое отражение?

– Спасибо за цветы, – говорю я.

Меня по-прежнему трясет. Я пытаюсь сосредоточиться. Медленно и постепенно. Медленно и постепенно.

Он кивает. Его лицо теплеет.

– Вскоре миссис Уилкс принесет тебе поесть.

– Я ничего не помню. Что случилось?

Дуглас глубоко вздыхает и склоняет голову:

– Ты говорила психиатру, что ходишь гулять в парк, но все мы знаем: это неправда. Когда-то ты выходила в сад, но теперь практически безвылазно сидишь у себя комнате. – (Я закусываю губу.) – Я подумал: если ты хочешь набраться сил для переезда в Минстер-Ловелл, тебе надо немного привыкнуть к внешнему миру.

– Боже! – шепчу я.

Ко мне возвращается память. Я плотно закрываю глаза. Лоб и спина покрываются потом. Одежда становится влажной и липкой. Возникает ощущение, что внешний мир меня расплющивает. Это лишает меня способности думать связно и последовательно. Мне становится жарко. Возникает жуткое головокружение. Мне сдавливает грудь. Становится настолько больно, что не продохнуть. Я задыхаюсь. Кажется, еще немного – и я умру от удушья. В панике протягиваю руки к Дугласу и начинаю дрожать всем телом. Мне не унять дрожь. Паника все нарастает, окутывая меня целиком. Я не слышу Дугласа, хотя и знаю, что он говорит. Я вижу, как шевелятся его губы. Они продолжают шевелиться. Мне хочется выть. Потом все вокруг превращается в скопление разноцветных пятен.

Дуглас обнимает меня и шепчет успокоительные слова. Теперь я слышу его.

– Диана, все в порядке. Ты дома. Не о чем волноваться.

Я открываю глаза. Да, я у себя в комнате.

– Сейчас ты просто вспоминаешь свое вчерашнее самочувствие. Ты в безопасности. Я очень сожалею, что так случилось.

– Это не твоя вина.

– Нет, моя, и я себя виню. Я должен был бы предвидеть, как на тебя это подействует. Мы вышли в сад, и поначалу все было замечательно. А затем мы направились в парк и почти дошли до пруда. Вот тогда-то и произошел сбой. Это было слишком рано, слишком поспешно. Я побуждал тебя пройти дальше, чем ты могла.

– А что было потом, когда мы вернулись домой?

– День был еще в разгаре, но ты легла в постель. За это я тоже себя виню. Кто-то должен был бы оставаться с тобой.

Я вспоминаю. Дуглас ушел. Радуясь, что одна, я лежала в постели и смотрела на стены комнаты. Мне казалось, будто я стала хранительницей прошлого и теперь пришло время его отпустить. Все эмоции, сожаления, утраченные надежды и мечты. Словом, всё. Когда я закрыла глаза, замелькали лица тех, кто ушел раньше меня. Потом прошлое растаяло, и меня охватило необычайное спокойствие. Мне сказали, как надо действовать. Настало время позволить себе упасть в дыру, существующую в моей жизни, оставив всю боль позади. И тогда я решила проглотить таблетки. Я счастливо улыбалась. Наконец-то я приняла решение.

– Миссис Уилкс встревожилась, – слышу я слова Дугласа. – Она принесла ужин и не смогла тебя добудиться.

– Я думала… так будет лучше для всех. Дуглас, мне очень стыдно за доставленные хлопоты.

Он треплет меня по руке: