Пропавшее войско

Великая война между спартанцами и афинянами поглотила лучшие силы, забрав самых талантливых и храбрых. На их место пришли посредственности, мелкие интриганы со звучными титулами флотоводцев и правителей. Куда делись воины в красных плащах, сражавшиеся в Фермопильском ущелье против бесконечной армии Великого царя? От них даже воспоминания не осталось. Их потомки лишь плели интриги и тайком заключали соглашения с былым врагом, о которых никто не должен знать. Их интересовала только власть, только возможность управлять своим маленьким мирком. Идеал утратили.

Дальнейшие события столь путаны, неясны, бестолковы и противоречивы, что мне даже трудно восстановить их в памяти. Клеандр и его флотоводец Анаксибий вели грязную и подлую игру, давая обещания и не сдерживая, сбивая нас с толку и обманывая. Может, они считали, что проще добиться того, чтобы армия распалась и рассеялась, не оставив следов. У них даже не хватило храбрости сразиться с нами на поле боя. Шесть тысяч воинов, прошедшие тридцать тысяч стадиев, сметая любое сопротивление на своем пути, по-прежнему внушали уважение и трепет. Лучше не рисковать.

Нас оставили у ворот города без денег, без пропитания и велели ждать.

Но больше всего меня разочаровал Ксен, и мне до сих пор горько об этом думать.

Я его не узнавала. Он заявил мне, что все изменилось, армия теперь не представляет никакой угрозы, а следовательно, уже не подвергается смертельной опасности.

— Моя миссия выполнена, — сказал он мне однажды вечером, когда мы стояли лагерем у городских стен. — Я покидаю армию.

— Покидаешь армию? Но почему?

— Клеандр сказал, что, если армия не уйдет, правительство Спарты возложит вину за это на меня.

— И этого тебе достаточно для того, чтобы бросить людей, с которыми ты долгое время делил жизнь и смерть?

— У меня нет выбора. Я не могу один бороться с государством, повелевающим всей Грецией.

— Ты не один. У тебя есть армия.

— Ты не знаешь, что говоришь. Эта история закончится здесь. По крайней мере для меня.

Показалось, будто я умираю. Настал момент расплаты за мое решение, принятое из любви ночью у колодца в Бет-Каде. Сколько времени прошло с тех пор? Год? Десять лет? В тот момент мне казалось, что целая жизнь миновала. Но я не раскаивалась. Ведь «десять тысяч» научили меня тому, что любое препятствие можно преодолеть, любую битву — выиграть. Я научилась никогда не сдаваться.

— Куда ты пойдешь? И куда пойду я?

— Пока не знаю. Куда-нибудь, где говорят по-гречески, и ты отправишься со мной. Я накопил в этом походе большой опыт и стал бы хорошим советником по политическим или военным вопросам — может, в Италии или на Сицилии, где находятся богатейшие города; человека с моими знаниями там хорошо примут и щедро заплатят.

Я не знала, что отвечать, — слишком подавленной себя чувствовала. С одной стороны, его слова меня утешили: он меня не бросит, я увижу новые края, далекие и прекрасные города, вероятно, у нас будет дом и слуги. С другой стороны, покинуть армию на произвол судьбы казалось мне позорным намерением, и я от этого страдала.

— Они не одни, — повторил Ксен. — У них есть военачальники: Тимасий, Агасий, Ксантикл, Клеанор. Они справятся. Я сделал все, что мог, никто не смеет меня порицать. Сколько раз я рисковал жизнью? Скольким из них жизнь спас?

Он был прав, но для меня это ничего не меняло. Ксен меня не успокоил.

Мы жили в городе, в довольно большом доме, с кухней и спальней, все с тем же нашим слугой. Ксен часто встречался с высокопоставленными людьми, но мне ничего не рассказывал.

Однажды к нам пришел некий человек с непроизносимым именем, родом из Фив, и заявил, что хочет отвести армию в свои владения, что будет платить воинам жалованье и снабжать продовольствием. Фиванец намеревался взять парней к себе на службу, чтобы они грабили для него области, населенные местными племенами, но когда наниматель явился с телегой муки, чеснока и лука, его выгнали пинками под зад и кидали в него луковицы до тех пор, пока бедолага не скрылся с глаз. Чаша терпения переполнилась. Воинам все надоело. И они начинали приходить в ярость.

На сей раз город услышал рев «десяти тысяч». Возвращенцы вышибли ворота, смели охрану и заняли крепость. Правитель со своим флотоводцем сбежали и спаслись на корабле, но прежде передали Ксену, что он должен решить проблему, если не хочет, чтобы нам устроили кровопролитие.

Воины нашли его и на плечах внесли в крепость. Навстречу вышли полководцы в своих лучших доспехах. Город лежал у их ног!

— Византий наш! — закричали они. — Давайте останемся здесь!

— Да, мы сможем облагать пошлиной товары, перевозимые через проливы, и станем богатыми. На полученные деньги наймем еще воинов — мы знаем, где искать их, — и никто нас больше не выгонит.

— Мы заключим союз с племенами, живущими в глубине территории! И станем могущественной державой, всем придется с нами считаться!