Пропавшие

– Мне Оливей сказал. А сто такое «по ноздье гоняет»?

– Гонять по ноздре – это как сморкаться, – пояснил Морган, глядя, как Кейт пытается уложить новое знание в голове.

– А окси это сто? – почти сразу же спросила она.

– Таблетки.

– Мама Итана смойкается таблетками?

Кейт расхохоталась, вообразив, наверное, эту картину, а Морган испытывал муки выбора, не зная, что сказать: пойти по пути наименьшего сопротивления – и пусть Кейт верит в то, что сама придумала, или поправить ее и страдать от последствий? Но что бы он ей ни сказал, Кейт завтра вернется наконец в садик – пойдет туда впервые за несколько недель, – и разболтает остальным ребятишкам про то, что такое «гонять по ноздре». Из затруднительного положения его выручила Анджела Уайт. Она остановила рядом свой песочного цвета минивэн и велела:

– Забирайтесь внутрь. Детское автокресло сзади.

Как только они тронулись, Морган признался, что не продвинулся в своих поисках.

– Не важно, – ответила Анджела. – Выкладывай, что знаешь. Все выкладывай.

Возможно, дело было в том, что Анджела коп и что она была добра, оставшись с Морганом, которого тогда едва знала, в самый его нелегкий час, но отчего-то Моргану сразу захотелось излить ей душу. Он рассказал, как, злой, вчера ехал к океану посреди ночи. Рассказал, как готовился встретиться наконец с сестрой и ждал, что она будет зла на него, а он спросил бы, где ее носило, а она велела бы ему не совать нос не в свое дело, и все бы стало снова как в детстве, когда они ссорились по любому поводу, но при этом дома и в школе стояли друг за дружку горой против всего мира.

– Как дела-то? – спросила Анджела. – Понятно, что наша девочка Эстер облажалась по полной программе, но ты-то сам как?

Еще никто – с тех пор как пропала Дафна, как прошлой зимой похитили Эстер, – не задавал Моргану этого вопроса.

– Что-то где-то пошло наперекосяк, – ответил он.

– Мягко сказано. По-моему, наперекосяк пошло очень многое. Мы с Прачи только об этом и говорим, хотя мы с ней не то чтобы друзья, просто обе любим Эстер и беспокоимся за нее. Видим, как ей тяжело.

– Ради моей сестры она пойдет на все.

– Даже соврет?

– В первую голову. Врать они с Дафной умеют лучше всего.

– А сейчас Эстер лжет?

– Не знаю, – сказал Морган.

Несколько минут они ехали молча, пока наконец Анджела не взглянула на Кейт в зеркало заднего вида и не спросила шепотом:

– Как поступите, когда эта самая вернется в Сомервилл?

– Будем жить, как раньше, – ответил Морган. – Разве есть выбор?

– Выбор есть всегда, – сказала Анджела, въезжая на мост до Южного Портленда, прибрежного анклава города, – даже если он непростой. Вроде позавчерашней интервенции. Выбор был нелегкий, но правильный, пусть и обернулся полным провалом. Зато теперь нам всем можно обсуждать то, что происходит с Эстер. Это больше не тайна, а наша общая головная боль.

Анджела была права, и Морган это знал. В глубине души, по крайней мере.

– Давай расскажу, что я выяснила, – предложила Анджела. – Нам надо будет поговорить с Софи Робертс, урожденной Джонсон. Джонсоны в городе семья видная. Мать два раза избиралась мэром, а отец руководит крупным рыболовным конгломератом. Еще в прошлом году Софи была замужем за Воуном Робертсом, ловцом омаров с острова. Эстер сообщает, что у него интрижка с Лидией Пелетье. Мы пока не знаем, связан ли развод Воуна и Софи с ней, но скоро выясним.

Анджела вырулила на роскошную дорожку, обрамленную гортензиями: цветы уже увядали, побледнев и роняя листья. Впереди на краю утеса стоял огромный белый дом. Анджела припарковалась у него и велела Моргану немного посидеть спокойно. Сама она вышла и показала значок открывшей дверь женщине. Потом, после обмена любезностями, подозвала Моргана жестом руки. Женщина тем временем подвинулась, выпуская на дорожку цвета морской пены двух золотистых ретриверов. Тогда Морган выпустил из минивэна Вафлю, и вот уже по идеально ухоженной лужайке носятся три собаки. Затем он достал из кресла Кейт и вместе с ребенком подошел к утонченной парадной двери.

На вид Софи Джонсон было слегка за тридцать. На ней было дорогое трико для занятий йогой, да и на уход за волосами она явно тратила немалые деньги, хотя, сразу было видно, запросто могла бы вытянуть на берег сетку тунца. Кожа ее от частого пребывания на солнце была покрыта веснушками, а из-под рукава футболки выглядывала небольшая татуировка.

– Воун человек неплохой, – сказала она Анджеле посреди беседы, – но слышать о нем я больше не желаю.

– Вы поддерживаете связь? – спросила Анджела.

– Не особо. Только если что-то случается с лодкой. Я сдаю ее Воуну за доллар в год, из-за чего отец бесится. Но что я еще могу сделать?

– Я была на вашем месте, – призналась Анджела. – Развод – жуткое дело.

– Я стараюсь смотреть на это философски, хотя не всегда удается. – Убрав волосы за уши, Софи подозвала собак, и те подбежали к ней, а следом за ними и Вафля.

– Что произошло? – спросила Анджела.