Пропавшие без вести

Был знойный день августа, но в горах пролетал временами стремительный ветер. Фронт навис по горам и склонам Карпат, готовясь к продолжению наступательных операций. Полку Бурнина предстояло на рассвете нелегкое дело, перед которым он собирался еще раз собственным глазом провести рекогносцировку на местности. С командиром первого батальона у Бурнина установился хороший товарищеский контакт, и они решили прикинуть на глаз вдвоем обстановку предстоящего боя.

Выбравшись из своего KП, хорошо замаркированного под одной из лесистых высоток, Бурнин направлялся на наблюдательный пункт батальона, когда услыхал рокот машины и знакомый сипловатый сигнал гудка. На опушке увидел он Балашова.

Заместитель командующего фронтом, как шутя называли, была «архиерейская» должность.

— По епархии еду, — пояснил Балашов, — вот и к тебе по пути, а ты из дому! Хочешь сливы?

Балашов угостил Бурнина из газетного кулька.

— По дороге нарвали. Сила плодов родилась. Сливы, яблоки, груши! — сказал он. — Бойцам на подножном корму хорошо, а все-таки сколько добра пропадает!

Бурнин был смущен:

— Простите, товарищ генерал. Вы знаете, как я бываю вам рад, а задержаться сейчас нисколечко не могу. На рассвете нам город брать, да тревожит одно обстоятельство: есть на рельефе горбинка, как бы не уложить на ней батальон! Комбат беспокоится тоже, что-то он выдумал, как ее лучше преодолеть, и просит совета. Хочу посмотреть, пока не стемнело.

— Покажи-ка на карте, — сказал Балашов.

Бурнин вынул карту, но налетевший ветер ее резко рванул. Они спустились в окоп от ветра и оба, склонясь, сосредоточенно рассматривали позиции.

— Да, вот и я-то о том же думал. Тут, в горах, очень опасно, — сказал Балашов. — Чуть проглядел — и весь полк, пожалуй, уложишь! Боюсь, тут нас не отрезала бы какая-нибудь неожиданность.

— Собираемся, как стемнеет, исходные позиции немного улучшить. Затем и иду на НП.

— Правильно делаешь, — одобрил его Балашов. — Я тоже с тобой. Пригожусь, пригожусь! Не зря! — добавил он, увидав испуг на лице Анатолия.

Бурнин в самом деле опешил. Комбат расположил свой наблюдательный пункт в каменной щели в скале, метров на пятьдесят над передним краем. Как взять туда Балашова!

— Нельзя вам туда. Там очень опасно, товарищ генерал! Не могу вас туда, — взмолился Бурнин. — Малейшее шевеление там вызывает огонь по всему участку.

— Нашел подопечного! Я еще в детство не впал, товарищ полковник! — отшутился Балашов. — Все-таки я постарше, поопытнее, разберусь не хуже, чем вы!.. Идем, идем вместе, давай! — поощрял он, выбравшись из окопа.

Положение Бурнина оказалось безвыходным. Он не имел возможности отложить свой выход на НП батальона и в то же время боялся подвергнуть опасности Балашова.

«И черт меня дернул сказать ему начистоту!» — досадливо думал Бурнин.

Балашов отлично его понимал, но не сдался.

— Да что же ты, в самом деле считаешь, что генералов делают только для штабов и рапортов?! — раздраженно воскликнул он и шутливо добавил: — Думал я и тебя представить на генерала, а если ты держишься таких вредных теорий, то оставайся в полковниках, а то хорониться станешь! Верно, Антон Иваныч? — спросил Балашов подошедшего начальника оперативного отдела штаба армии, который вместе с командиром дивизии приехал следом за ним к Бурнину.

Бурнин умоляюще и с надеждой взглянул на этих двух генералов, без слов прося их поддержки.

— Все от того зависит, какой генерал, Петр Николаич! — отозвался армейский штабист. — Вот нам с командиром дивизии тут, как говорится, по штату положено, а вам — ни к чему. Мы втроем с командиром полка во всем разберемся. А неужто уж вам так необходимо по всем НП батальонов полазать?!

Балашов серьезно взглянул на всех троих.

— Я, товарищи, к Бурнину приехал отнюдь не случайно, — сказал он. — Хотел сообщить под конец, но ваша опека меня вынуждает открыть вам заранее, что направление Бурнина предстоящей ночью штаб фронта считает главным. Эта позиция — ключевая для всей фронтовой операции. Потому-то я и приехал смотреть ее сам… Вы, товарищ комдив, не ходите с нами, а тебя, Антон Иваныч, рад буду в долю принять. Идем с Бурниным, — твердо позвал Балашов генерал-майора.

— Минутку, Петр Николаич! — остановил командир дивизии. — Пусть левый сосед Бурнина пошумит артиллерией, пока вы туда проберетесь… отвлекут немного внимание. Я прикажу.

— С колокольным звоном? — усмехнулся Балашов. — А ведь немец — он не дурак! Вы станете у Вороньего камня шуметь, а он будет зорче следить за высоткой Монах. Он ведь тоже что-нибудь смыслит, хоть и фашист!

Но командир дивизии настоял на своем.

Они пробирались кустами, потом залегли в раскаленных солнцем камнях, а в самый момент внезапного отвлекающего артналета левых соседей скользнули в ту самую злосчастную каменную расщелину.