Пропавшие без вести, или Дама в белом

Он ловко протиснулся в небольшой просвет между колючей изгородью. Я с некоторой тревогой двинулась за ним. В парке не было ни души, и уличные фонари давали лишь иллюзия освещения, но все же там, на залитых асфальтах дорожках, мне было как-то спокойнее. За кустами, гасившими остатки света, я была полностью во власти Моринского. Даже теоретически никто не смог бы ему помешать. Но поздно пить Боржоми, когда печень отвалилась, решила я и, раздвинув колючие ветки, вылезла на широкую клумбу. Земля под ногами смачно хлюпала, мои войлочные угги радостно почавкивали, впитывая холодную жижу. Чёрт, неподходящую я купила обувь для этой прогулки!

Мелкими шажками мы шли возле кустов, пригибаясь, чтобы случайный проблеск света не отразился бы от наших макушек… Я цеплялась ногами за корни дубов, темными змеями вылезших на поверхность, и тихо чертыхалась. Артем молча шел впереди, иногда теряясь в темноте. Зачем он надел черную куртку, я скоро потеряю его из виду!

Мы гуляли по кустам минут сорок. В уггах плескалась вода, я начала замерзать, пуховичок, оказалось, слабо держал тепло. Нет, пока прекращать это безумие! Я перестала чувствовать пальцы ног, и уже совсем не грела мысль, что Артем вовсе не собирается меня похищать. Внезапно он остановился, я в темноте налетела на него, чуть не упала на мокрую землю, но удержалась, ухватил его за рукав.

— Тссс! — зашипел он. — Вон там, вдали, кто-то идет!

Я вытянула шею, старательно всматриваясь поверх кустов в темноту, но видела лишь слабое переплетение слабо шевелящихся теней. Была ли одна из них человеком?

— Идет в нашу сторону. — шипел Артем. — Вижу силуэт, только вот мужской или женский, никак не разберу. Надо чуть погодить, и бежать навстречу.

Я молчала, радуясь, что скоро покину негостеприимные кусты. Но хороши же мы будет, когда с дикими воплями выскочим под ноги ни в чем не повинному прохожему! Хотя… а нечего вечерами по заброшенному парку разгуливать!

В моем одобрении Артем явно не нуждался. Подождав полминуту, он тихо чертыхнулся, прошептал:: «Сворачивает! Вижу на сумке красное!», включил фонарик и бросился вперед, продираясь через кусты. Я ломанулась было за ним, но колючие ветки больно оцарапали щеку, и я побежала в обход. Выскочила на дорожку, поглядела на стремительно удаляющийся луч фонарика, и побежала вдогонку, забыв о плескающейся в сапогах воде. Мы пробежали по постепенно расширяющейся аллее до небольшого пруда в каменной окантовке, освещенный плавающим светильником в виде лягушки, обежали этот пруд и снова бросились в темноту. Я задыхалась, теряя темп. Свет фонарика мелькал уже далеко впереди, освещая кирпичную стену. Куда же мы прибежали? Я добежала до стены, увидела большой разлом и пролезла через него, сразу же наткнувшись на обескураженного Артема.

— Она… я ее почти догнал… Она в меня сумкой бросила! — Вот. — он посветил фонарем на бело-красную сумку, валяющуюся возле ног. — Прямо в лицо, я еле уклонился. И куда-то подалась, я ее больше не вижу! Постой здесь, она не могла убежать далеко!

Я осталась караулить сумку, а Артем побежал куда-то влево, водя по сторонам широким лучом фонаря, остановился, бросился назад… Пометавшись минут пять, он, наконец, вернулся ко мне, тяжело дыша.

— Как сквозь землю провалилась! Не пойму, куда тут спрятаться можно!

Я с интересом оглядела длинную стену. Похоже, она отгораживала парк от заброшенного теннисного корта. По крайней мере, при свете фонаря каменная крошка под ногами казалась багровой, цвета запекшейся крови. Вероятно, тут есть и раздевалка, можно туда заглянуть. Но я не слишком верила в возможность полноценного обыска в темном ночном парке. Если Евгения была здесь и сбежала, мы ее уже не найдем. Но она ли от нас убегала?

Артем тем временем поднял с земли когда-то нарядную, а теперь перепачканную бордовыми и серыми пятнами шахматную сумку.

— Правильно я определил, ее сумочка! — с некоторой растерянностью сказал он, словно сам себе не верил. — Ну-ка, что там внутри?

Он расстегнул молнию и ахнул:

— Она пообедать собралась, что ли?

Я взяла из его руки фонарик и посветила внутрь. В сумке лежало несколько бумажных пакетов из бигмака. Из одного торчали ломтики картошки-фри, из двух других — концы пропитанных маслом бигмаков. В четвертом, судя по запаху, были нагетсы. Свободной рукой я отодвинула пакеты с едой, и попыталась найти в сумке документы или кошелек. Но похоже, в ней не было ничего, кроме еды.

— Артем, а вы хорошо рассмотрели, за кем гнались? — растерянно спросила я.

— Да вы шутите, что ли? — сердито ответил он. — Какую-то серую фигуру видел, и то нечетко. Но вот на голове что-то белое иногда блестело, на мех похоже. А главное — сумка! Я ее моментально узнал, когда она еще под уличным фонарем сверкнула!

Да, и опознали, и поймали мы сумку, грустно подумала я. Пора возвращаться с этим трофеем в отель. Может, еще что-то интересное внутри найдем, кроме бутербродов.

Артем согласился, что этой ночью нам больше нечего делать в парке, и мы, обойдя пруд, пошли к машине.