Пропавшие без вести, или Дама в белом

Саша вскочил с места, бросился к несчастной и крепко обнял за плечи. Я впервые порадовалась, что нахожусь в кабинете не одна. Выбежала в коридор, велела Ларисе принести кофе и графин с водой, вбежала обратно…Постепенно женщина успокоилась, судорожная дрожь прекратилась, она снова подняла на меня глаза.

— Это болезнь, врачи просто лечить не хотели. — прошептала она. — Никто не мог отравить Ладу!

Она с трудом поднялась на ноги, согнувшись, словно взвалив на спину каменную глыбу, и, медленно шаркая, вышла из кабинета. Саша беспомощно посмотрел на меня:

— Я завалил первое дело?

— Не надо было так в лоб — поморщилась я. — Оформили бы договор, и сами экспертизу бы заказали. Ну ладно, чего уж теперь, первый блин всегда комом. Каким ядом отравили девочку, как ты думаешь?

Ответить Саша не успел. Открыв ногой дверь, с гордо поднятой головой в кабинет вошла Лариса, неся на красивом подносике одинокую чашку кофе. Молча плюхнула поднос на стол, едва не разлив напиток, и так же гордо удалилась. Саша посмотрел на меня:

— Я бы на твоем месте этот кофе не пил. Не хотелось бы следующую экспертизу проводить с твоим хладным трупом.

Я невольно фыркнула, но пить мне и в самом деле расхотелось.

— А по яду… Таллий, полагаю. — продолжил Саша. — Просто достать, не имеет вкуса и запаха, прекрасно растворяется в любой жидкости. И как раз симптомы подходящие, прямо как по учебнику.

— Мы забыли спросить, выпадали ли волосы. — спохватилась я.

Саша лишь махнул рукой. Да уж, напортачил он… или мы оба?

— Ох, выгонит меня Тимофей. — вздохнул бывший супруг.

— Тебя ж Оскар сюда устроил? — усмехнулась я. — Тогда не выгонит. Кто будет с начальником СК ссориться? Ладно, сейчас напишу Оскару, будем требовать токсикологию. Даже если клиентка к нам не вернется, я хочу знать, кто убил девочку.

Но клиентка к нам вернулась на следующее утро. Без предупреждения вошла, как тень, и замерла на пороге.

— Простите, я не в себе была… — тихо сказала она. — Не могла поверить, что…

— О чем вы говорите, мы все понимаем! — бросился к ней Саша. — Садитесь, продолжим беседу. Кстати, экспертизу мы уже заказали, она состоится в рамках уголовного дела.

Лещева села, ссутулилась и проговорила:

— Лада говорила, что у нее во рту горько, что она зря так много кофе пила… Но она у меня кофеманка… была. Она по три чашки пила зараз, и ничего. А тут все во рту горчило…

— За сколько дней до появления первых симптомов она пила горькое кофе? — насторожился Саша.

— Не помню… За день, или за два… Я и вообще забыла об этом, а вчера, как на вас накричала, вдруг и вспомнила… Что она еще сказала, что теперь долго кофе в рот не возьмет, так ей нехорошо.

— Скажите, а волосы у нее вылезали в больнице? — встряла я. Саша неодобрительно покосился в мою сторону, но промолчал.

— Волосы? — мать вздрогнула и подняла на меня глаза. — Клоками лезли. Но она вообще вся бессильная была, у нее ногти отслаивались, и волосы расчесывать невозможно было, просто на расческе все оставались. Это от истощения, верно?

Не отвечая, я продолжала расспросы:

— Теперь постарайтесь припомнить, это очень важно. Где и с кем Лада пила кофе в тот день, когда он сильно горчил?

— Я уже пыталась вспомнить. — прошептала мать. — Не получается. Она со школы тогда пришла, может, с одноклассницами?

— Понятно. Вы только не волнуйтесь. — попросила я. — Сейчас мы запишем номер школы, класс, имена подружек. И на днях будем все про тот день знать. А пока вы на другой вопрос ответьте: кто мог желать… плохого вашей дочери?

— Никто! — горячо ответила Настасья. — Я потому вам и не поверила. У нее не было врагов, только подруги!

Я про себя подумала, что иногда подруги могут быть и похлеще врагов. Например, если понравился один и тот же парень. Но все же… отравление таллием — слишком сложный способ сведения счетов для школьниц. Надо бы поискать кого-то постарше.

— А отец Лады… он живет с вами? — осторожно спросил Саша, словно вновь прочитав мои мысли. Надо же, как они у нас сходятся!

— Он умер три месяца назад. — отрезала Лещева. — Но я не хочу о нем говорить. Он уже давно оставил меня, женился на молодой потаскушке.

Мы с Сашей снова переглянулись. Ну, кто задаст следующий вопрос:

— И как решили вопрос с наследством? — спросила я, поняв по злобному виду супруга, что у него просто не поворачивается язык. Но мы как хирурги — приходится резать скальпелем по живому. Только наркоза нет…

— О чем вы? — изумленно посмотрела на меня Лещева. — Какое теперь наследство?

— Но когда Лада была жива, ей полагалась четверть отцовского имущества. Вот я и хочу понять, было ли там что делить.

Но мне не нужен был ответ несчастной женщины, чтобы понять — наследство было. Иначе о молоденькой потаскушке муж Настасьи мог бы только мечтать, рассматривая порножурналы.

— Ну, у него была трешка в центре, еще трешка в Приовражьем, Лексус… — неуверенно пробормотала Лещева. — Может, еще что прикупил, я ведь не следила. Алименты он платил по закону, хотя мог бы больше, и намного, а я с ним и не виделась.

— А работал он где? — не унималась я.