Пропавшие девушки Парижа

– И что будет потом? – Джулиан склонил набок голову, словно не совсем понимая ее вопрос. – Если мы выйдем из подполья, будем обнаружены, как нам удастся продолжать свою деятельность? Или наша миссия будет завершена?

– Она никогда не будет завершена, – твердо ответил Джулиан, разбивая ее надежду. – Мы затаимся на несколько недель, спрячемся, переждем на явочных квартирах за пределами этого региона. Перебазируемся в другое место.

Мари восхищали его целеустремленность и решимость.

– Но так же не может продолжаться вечно, – тихо заметила она.

– Конечно, не может, – быстро согласился Джулиан. – Здесь никому долго протянуть не удается. – Неужели он и впрямь так считает? – Но если нас схватят, наше место займут десятки других.

– И когда это кончится?

– Когда победим. – Лицо Джулиана выражало твердую непоколебимость. В его представлении иначе и быть не могло.

– Я могла погибнуть сегодня. – В Мари снова вспыхнул гнев.

– Но ты ведь понимала, что тебя ждет, когда шла в агенты? – Мари прикусила губу, чувствуя, что он не прав. Но вот в чем? Этого она не могла определить. – Вообще-то, этот тип взрывчатки довольно стабилен, – добавил Джулиан.

– Мог бы и заранее предупредить, – буркнула Мари, несколько расслабившись.

– Мог бы. Прости. Как бы то ни было, послав тебя в Париж, я получил возможность еще раз встретиться с тобой, – с теплотой в голосе произнес он. Его внезапное признание застало Мари врасплох. Как ни странно, ее тоже к нему влекло. Видя Джулиана теперь, она осознала, что скучала по нему со дня их последней встречи, что само по себе было удивительно, ведь поначалу он ей совсем не понравился.

– На вокзале удачно получилось, что ты вышла из очереди перед самым досмотром, – заметил он, резко меняя тему разговора. – Как тебе это удалось?

– Я сказала, что у меня месячные, – смущенно объяснила Мари. – Джози научила меня, еще когда нас готовили к заброске. По ее словам, этот трюк ей подсказала Элеонора. Та считала, что самый верный способ избавиться от внимания мужчины – упомянуть при нем про критические дни.

– Умно́, – искренне похвалил Джулиан. – Я много слышал про Элеонору. Говорят, она отлично знает свое дело.

– Да. Она завербовала Джози и меня тоже. Она – очень жесткий человек. Не все девчонки от нее в восторге.

– А ты?

– А я, пожалуй, смотрю на нее с восхищением. Она поверила в меня, и я хочу доказать ей, что она не ошиблась в своем выборе.

Мари сняла пальто и шагнула к вешалке.

– У тебя кровь, – заметил Джулиан, подходя к ней ближе.

Мари оглядела себя и увидела на блузке под грудью красные пятна.

– Кожу содрала, когда отрывала пакет, – объяснила она.

Джулиан прошел к раковине, намочил полотенце и вернулся к Мари.

– Рану необходимо обработать. Ты позволишь?

Она кивнула и, чуть приподняв блузку, отвернулась. Он принялся бережно промывать рану, теплыми, почти горячими подушечками пальцев обжигая саднящую кожу.

– Надо наложить повязку, – засуетился Джулиан. – А то инфекцию занесешь.

Она заметила, что рука его дрожит сильнее, чем прежде.

– Руки трясутся…

– Сильнее, когда я переутомлен, – объяснил он.

– Так отдохни.

– Легко сказать. – Он покачал головой. – Мне нужно идти.

– Здесь отдохни, – твердо сказала Мари, надеясь, что ее не терпящий возражения тон в корне пресечет дальнейшие пререкания.

Разумеется, не пресек.

– Мне пора. На рассвете меня ждут на аэродроме. – Странно, зачем? Она не получала радиограмм, сообщающих о доставке людей или грузов. Но ей не хотелось утомлять его вопросами.

– До рассвета еще далеко. Поспи немного, – строго велела Мари, показав на кровать.

– Слушаюсь, мэм, – улыбнулся Джулиан, но сел на стул, что стоял рядом с кроватью, и, откинувшись на спинку, головой прислонился к стене. – Чуть-чуть передохну.

– Какая от тебя польза, если ты загнешься от усталости? – пошутила Мари, но ее слова оставили неприятный осадок: слишком близки они были к истине. Смерть – хоть от гриппа, хоть в фашистских застенках – следовала за ними по пятам. Она предложила ему свое одеяло. – Боюсь, это все, что у меня есть.

– Уверяю тебя, – отмахнулся он, – мне приходится спать в местах и похуже. В лодках, на деревьях. Один раз даже в канализационной трубе. Вчера ночевал в сарае.

Мари погасила лампу и легла. Ей отчаянно хотелось выкупаться, соскрести с себя воспоминания о событиях минувшего дня, но она не осмеливалась включить воду посреди ночи, рискуя разбудить квартирующих в доме немцев. Несколько секунд они оба молчали.

– Ты не устаешь от этого? – спросила Мари. – От постоянных перемещений.

– Да нет особо. Своего дома как такового у меня нет. – Его голос полнился неизбывной печалью.

– Уилл рассказал про твою семью, – промолвила Мари, надеясь, что он не обиделся. – Я очень тебе сочувствую.