Пропавшие девушки Парижа

– Чем меньше народу, тем безопаснее, – покачал головой Джулиан. – Тем более в светлое время. – Оно и к лучшему, подумала Мари. Ей было бы невыносимо смотреть на то, как «Лисандр» взмывает ввысь, унося его из их мира. – Береги себя, пока я не вернусь. – Джулиан повернулся к брату: – Присмотри за ней.

Уилл торжественно кивнул.

Мари хотела выразить протест: она не нуждалась в присмотре. В конце концов, она агент, а не ценная вещь или чья-то там девушка, за которыми необходим присмотр. Но, вероятно, братьев связывала некая нерушимая клятва, и касалось это чего-то более важного и значимого, чем ее безопасность.

Внезапно у нее возникло тревожное чувство, что ему не следует покидать Францию.

– Тебе правда обязательно лететь? Сначала туда, потом – обратно. Это же так такой огромный риск.

– Иначе нельзя, – ответил Джулиан, мыслями уже в пути. – Через неделю вернусь, – пообещал он, направляясь к выходу. Глядя вслед братьям, Мари не могла избавиться от ощущения, что она навсегда потеряла Джулиана.

Глава 15 Грейс

Вашингтон, 1946 г.

Такси мчалось по мосту; они возвращались в Вашингтон.

– Девушек нет в живых, – вслух повторила Грейс. Непостижимо. Им ведь было лет по двадцать, максимум двадцать пять. Они теперь должны бы быть замужем, рожать детей или веселиться с друзьями в послевоенном Лондоне. Жить. – Как так?

– «Nacht und Nebel», – отвечал Марк. – Что значит «Ночь и туман». Была у немцев такая программа: люди просто исчезали, бесследно пропадали.

– Откуда тебе так много известно об этом?

Марк смущенно заерзал на сиденье.

– В прошлом году, вскоре после окончании войны, я какое-то время работал в группе юристов стороны обвинения в Международном трибунале по военным преступлениям.

– Почему ты раньше ничего об этом ничего не говорил? – Вон откуда он так много знает об УСО. – Марк, это же такая важная работа!

– Я ушел оттуда со скандалом. – Грейс почувствовала скрытую боль в его словах, произнесенных нейтральным тоном. – Не хочу это обсуждать… по крайней мере, сейчас.

– Ладно, – уступила она. – Расскажи про «Ночь и туман».

– Это была странная программа, сверхсекретная. Обычно немцы вели строгий учет, все тщательно документировали. А здесь нацисты хотели, чтобы люди исчезали бесследно, – сказал Марк.

– И те девушки тоже.

Он кивнул.

– Гитлер лично издал указ об уничтожении всех арестованных агентов, «всех до единого». – В том числе агентов-женщин, подумала Грейс. – Он хотел, чтобы от них не осталось и следа. Мне жаль, что мы не нашли более утешительных сведений. Что еще есть в папке?

Грейс извлекла оставшиеся документы – с полдюжины печатных страниц. На каждой сверху стоял штамп: «УСО, Сектор Ф».

– По-твоему, что это значит?

– Внутренняя корреспонденция штаб-квартиры. – Марк ткнул на одну страницу с таблицами: напротив каждой даты с указанием точного времени стояла фамилия той или иной девушки. – Похоже на расписание выходов в эфир. – Когда он убирал от страницы руку, их пальцы случайно соприкоснулись.

– Что теперь? – спросила Грейс.

– Не понимаю, о чем ты. По-моему, мы выяснили все, что можно.

– Вовсе нет, – возразила Грейс. – Да, нам теперь известно, что девушки с фотографий работали с Элеонорой на УСО и что их нет в живых. Но почему их личных дел не было в коробке вместе с досье других агентов? И мы по-прежнему не знаем, что привело Элеонору в Нью-Йорк. – Все известные и неизвестные факты в голове Грейс сплетались в гигантский клубок, который она не могла распутать.

– Мы зашли в тупик, – заключил Марк.

Но Грейс не готова была сдаться, во всяком случае пока. Такси теперь ехало по Капитолийскому холму, двигаясь в сторону Юнион-Стейшн – везло ее к поезду, которым она собиралась вернуться в Нью-Йорк. Грейс вытащила клочок бумаги, на котором делала записи, когда просматривала архивные документы.

– В некоторых досье были указаны адреса и телефоны девушек или их родных. Я выписала, что успела.

– Молодчина. Жаль, что я сам не додумался. Только, Грейси, возможно, эта информация устарела. Да и координаты, наверно, лондонские или еще какие заокеанские.

– Не все. Один из телефонов зарегистрирован в Мэриленде. Может, если я позвоню, мне удастся поговорить с кем-то, даже с одной из выживших девушек.

– Попробовать, конечно, можно. Поехали ко мне домой, позвонишь от меня, – предложил Марк. Грейс колебалась, внезапно остро осознав, что он сидит рядом, совсем близко. Она сомневалась, что это хорошая идея. Но Марк уже называл таксисту свой домашний адрес. Такси резко свернуло влево и помчалось в другом направлении.

Они ехали через районы, которые Грейс не были знакомы. Большие гранитные здания сменялись кварталами с жилыми домами и магазинами. Дорога пошла под небольшим уклоном вверх.

– Джорджтаун, – объяснил Марк. – Я живу сразу же за набережной, недалеко от Потомака.

Грейс кивнула, будто это ей о чем-то говорило.

Через несколько минут такси свернуло на респектабельную улицу и остановилось перед одним из узких, стоявших в ряд кирпичных домиков. Марк расплатился с водителем и затем отпер дверь.