Пропавшие девушки

— Я ее подруга. Я ее поддерживаю, это не одно и то же.

— Ага, ну, теперь ее втянули в расследование убийства. Как здорово, что она будет жить у нас в комнате для гостей.

У меня в животе разливается холодное чувство вины. Такое ощущение, будто я проглотила кусок льда и чувствую, как он оцарапал мне горло. Когда мы вместе, мы стараемся не обращать внимания на то, что в процессе развода я как бы оставила Андреа и Триш себе, потому что мы с Андреа так близки. Но легко забыть, что Триш знала Эрика еще до меня. Возможно, она сохраняет верность старому другу, чего не испытывает по отношению ко мне. И все-таки другого шанса прервать разговор у меня, наверное, не будет, поэтому я с грохотом закрываю за собой дверь.

— Привет, — говорю я по пути в кухню, стараясь держаться невозмутимо. Как будто не слышала только что, как они спорят из-за меня. Как будто не могу даже представить, что кто-то может быть не рад меня видеть.

— Привет, Марти! — Триш быстро обнимает меня. От нее пахнет лавандой, и это напоминает мне о матери. Запах запутанных женских отношений. — Нелегко тебе пришлось, да?

— Странное выдалось лето, — отвечаю я, покосившись на Андреа. Та рассматривает молнию на своей толстовке.

— Андреа мне все рассказала, — продолжает Триш. — Неужели полиция всерьез считает, что ты как-то с этим связана?

— Наверное, они просто пытаются вывести меня из себя, — говорю я. — Они не очень любят, когда следователи-любители лезут на их территорию.

— Скорее уж раскрывают преступления, которые они оставили нераскрытыми, — говорит Андреа.

— Ну что ж, оставлю вас наедине. — Триш указывает в сторону детской. — Кое-кому пора на прогулку.

— Спасибо, дорогая, — говорит Андреа и улыбается Триш, когда та идет забрать Олив из кроватки.

Благодарность. Примирение. Возможно, также легкое сожаление. Как только Триш уходит, Андреа поворачивается ко мне.

— Сколько из этого ты услышала?

— Достаточно, — отвечаю я.

— У нее просто склонность все драматизировать, — говорит Андреа.

— Да не особенно, — отвечаю я. — Она права, это настоящее безумие. И она права, называя меня магнитом для неприятностей.

Андреа кривится.

— Ох, жаль, что ты это услышала…

— Но это правда, — говорю я. — Ты только посмотри, что за год у меня выдался. Еще даже до того, как убийца использовал мое имя в своем электронном адресе.

— Тем не менее, — возражает Андреа, — глупо думать, что тебе нельзя здесь оставаться. У нее просто паранойя.

— У нее есть на это право.

— Нет, — безапелляционно заявляет Андреа. — Это я тебя во все это втянула, помнишь? Подкаст. Все это. Я в этом виновата не меньше тебя.

— Так что будем делать?

Я думаю об Олив, о том, как отчаянно хочу защитить ее от хаоса, охватившего мою жизнь. Не могу даже представить, как бы я себя чувствовала на месте одной из ее матерей. Но Андреа настроена решительно.

— Найдем его, — отвечает она. — Если полиция ищет не в том месте, мы сами найдем его. И закопаем.

Ритм жизни Триш и Андреа почти полностью подчинен расписанию Олив, а для меня это несколько непривычно. Начнем с того, что спать до полудня уже не получается. Комната для гостей, в которой меня разместили, расположена рядом с ванной, поэтому вода, бегущая по трубам, когда кто-то из них утром принимает душ, сразу меня будит. Все бы ничего, но после ночных смен в клубе «Раш» я по большей части возвращаюсь в три часа ночи, тихо закрываю входную дверь и на цыпочках прокрадываюсь по квартире к себе в комнату. Стараюсь даже воду из крана пускать тоненькой струйкой, пока чищу зубы. Олив встает в шесть, и если я разбужу ее раньше, меня здесь окончательно возненавидят.

Я так мало сплю, что большую часть времени чувствую себя наполовину пьяной. Это даже полезно, потому что когда я на самом деле пью, это приходится делать втайне от Андреа и Триш. Как-то за обедом я налила себе «Отвертку» и заметила, как они обменялись обеспокоенными взглядами. Легко забыть, как я вела себя, когда пыталась быть нормальной.

Андреа работает из дома, а Триш уходит в офис, поэтому у нас с Андреа полно времени, чтобы гулять по Андерсонвиллю с коляской, шокируя прохожих, которые слышат куски нашего разговора. В основном о том, как похитить человека и перевезти его в другой штат, чтобы там избавиться от трупа. О том, был ли Дилан убит в Милуоки или же похититель сначала привез его в Чикаго. О том, подключатся ли к делу федералы, как только коронер точно установит, что причиной его смерти стала не только передозировка. Сколько героина нужно ввести мужчине его веса, чтобы наверняка убить его. Как далеко от леса нужно припарковаться и на какое расстояние можно протащить тело мужчины, прежде чем тебя одолеет усталость и ты начнешь останавливаться. Меня беспокоит, что Олив каким-то образом впитывает всю эту информацию, но каждый раз, когда я наклоняюсь посмотреть на ее реакцию, она выглядит такой же счастливой, как и всегда. У нее на лице болтаются маленькие солнечные очки, за которыми блестят пытливые глазки. Однако ясно одно: она слушает.