Пропавшие девушки

Просматриваю письмо. Адресовано Дилану Джейкобсу, отправлено двадцать восьмого апреля этого года. Автор письма спрашивает, не может ли Дилан встретиться с ним, чтобы обсудить второй сезон «Неизвестной». Подписано моим именем. По всему телу от основания черепа до кончиков пальцев пробегают мурашки. Во рту появляется какой-то резкий, металлический привкус.

Ведь я написала Дилану не раньше середины июля…

— Что это? — спрашиваю я.

Думаю о звонках. Кто-то пытается напугать меня. Хочет, чтобы я знала: он думает обо мне. Пытаюсь вспомнить, когда начались эти звонки. Кажется, в апреле. А может, даже раньше.

— Судя по всему, кто-то дал наводку полиции Милуоки. Якобы исчезновение Дилана может иметь отношение к его показаниям в деле Кетчум. Полиция Милуоки любезно связалась с нами, и мы получили разрешение на доступ к электронной почте Дилана, — отвечает Харди. — И угадайте, что мы нашли? Это, по-видимому, письмо от вас, Марти. С просьбой о встрече. Отправленное всего за несколько дней до того, как было заявлено о его пропаже.

— Я этого не посылала, — говорю я. — Я даже не знала о его существовании до… — Восстанавливаю в памяти хронологию своего расследования. — Узнала после церемонии наград АПА.

Наконец встречаюсь взглядом с Олсеном. В его выражении есть что-то въедливое, как будто он пытается понять, не ошибся ли он во мне. Возможно ли, что я на самом деле опасна.

Думаю о кошмаре, о том, как проснулась в темноте и едва не расцарапала ему лицо. Что он обо мне думает? Наверное, что я ненормальная. Девушка, выросшая с болью, способная на что угодно.

— Если у вас есть доступ к его рабочей почте, тогда вы знаете, что я пыталась связаться с ним всего пару недель назад, — говорю я. — Кроме того, с той наводкой звонила мой продюсер. Мы хотели уведомить полицию Милуоки о том, что эти два дела могут быть связаны.

— Почему вы не позвонили в полицию Чикаго? — спрашивает Харди.

— Потому что он пропал в Милуоки, — отвечаю я с таким же деланым удивлением.

К черту профессионализм. Если она хочет изображать дуру, я тоже так могу.

— Когда вы начали расследовать убийство Сары Кетчум? — спрашивает она.

— Вы же не думаете, что я имею к этому отношение? — отвечаю я, пропустив ее вопрос мимо ушей.

Пытаюсь заставить их увидеть, насколько все это глупо, потому что только так они поймут, насколько это опасно.

— В каком году вы родились, Марти? — тихо, с ноткой сожаления в голосе спрашивает Олсен.

— В девяностом.

— Значит, в этом адресе, «MReese90», — медленно зачитывает Харди, — по крайней мере правильный год.

— Ну да. Дата моего рождения указана прямо на моей странице в Википедии, — отвечаю я. — В любом случае вы ведь можете отследить электронное письмо, так? Выяснить, что я его не отправляла?

— Понимаете, вот что забавно. Почта была создана на компьютере в Публичной библиотеке Чикаго, Мерло-Бранч, и оттуда же отправили письмо, — отвечает Харди. — Поэтому невозможно выяснить, кто его отправил, а кто не отправлял. Забавно, не правда ли?

— Обхохочешься. — Вижу, мой тон ее слегка раздражает.

— Знаете, — говорит она, — самый лучший способ помочь самой себе сейчас — это сказать нам правду. Потому что вы влипли по уши, и если будете юлить, это нас ни к чему не приведет. Помогите нам помочь вам, Марти.

На мгновение ее забота выглядит искренней. Но я слишком хорошо знаю копов, чтобы поверить, что она говорит правду. Я знаю, как это работает. В случае с Колином и с множеством других людей, которым во время допроса полицейские навязывали выгодные им ответы. Копов не интересует поиск правды. Это доказывает сокрытие улик в деле Колина. Их интересует арест. Закрытие дела.

Интересно, не потому ли здесь Олсен, что они думают, будто в его присутствии у меня появится желание сотрудничать? Если так, то они просчитались. Оттого что он здесь, я лишь сильнее злюсь, ощущая жар в груди, словно вдохнула дым от костра.

— Похоже, мне нужен адвокат, — отвечаю я.

Харди отталкивает стул от стола, и его ножки скрипят по кафельному полу. Она скрещивает руки на узкой груди.

— Вы действительно предпочитаете такую манеру поведения, Марти?

— Позвольте разобраться. — Во мне зреет ярость, которую трудно снова подавить. — Вы действительно настолько убеждены, что Сару Кетчум убил Колин Маккарти, что, вместо того, чтобы воспринимать эти два дела как связанные и признать, что человек, повинный в убийстве двух жертв, еще на свободе, готовы поверить, будто я ездила в Милуоки и каким-то образом умудрилась убить Дилана Джейкобса?

— С чего вы взяли, что он в ЛаБаг-Вудс? — спрашивает Харди.

Расставляет мне ловушки, понятно. Стиснув зубы, смотрю на Олсена. Предатель.

— Там нашли Сару, — отвечаю я.

— Но, как вы и сказали, Дилан пропал в Милуоки, — замечает она. — С натяжкой можно представить, что мужчина, пропавший в другом городе семь лет спустя, обнаружится там же, где нашли труп Сары Кетчум.

— Мне это странным не показалось, — отвечаю я, хотя знаю, что без адвоката не стоит что-либо объяснять.