Пропавшие девушки

Рот как будто едва шевелится. Вокруг меня все овеяно странным, приятным ореолом, напоминающим теплую воду в ванне. Неясное марево яркого сна.

— Ава позвонила, — ухмыляется он, обнажая мелкие квадратные зубы. — Попросила забрать тебя. Сказала, ты… чуток перебрала.

— Какая вежливая формулировка! — замечаю я.

— Она просила отвезти тебя домой.

— Она считает, мне нужна нянька?

— А что, не нужна? — спрашивает он.

И я чувствую, что он видит меня насквозь. Как будто, глядя на меня, он обо всем догадывается. Это взгляд хищника, думаю я. Может, именно это имел в виду детектив Ричардс, когда описывал, как смотрел в глаза Колину и не находил там ничего, кроме чистого интеллекта, лишенного эмоций.

Однако я вижу кое-что еще. Что-то, скорее всего, связанное с тем, что я пьяная молодая женщина, а он бывший зэк, только что вышедший на свободу. Кажется, ему эта мысль приходит в голову одновременно со мной.

— Давай отвезу тебя домой.

Он произносит это так, будто имеет в виду что-то запретное. Как и всякий раз, когда я за последний год оказывалась в подобной ситуации, я чувствую, как у меня учащается пульс. Интересно, что подумала бы обо мне Андреа. Возможно, этим завершится мое падение.

В конце концов, именно поэтому я сегодня пошла в бар. Поэтому выпила три слабоалкогольных коктейля — я еще не такое могу вытерпеть после месяцев чистой водки, — и позвонила Аве из туалета, преувеличенно глотая слова. Поэтому перед выходом из квартиры сунула в сумочку перочинный нож, а потом, когда Колин препирался с вышибалой, открыла его и заткнула за пояс брюк. Потому что я откуда-то знала, что Ава позвонит брату. Знала, что она инстинктивно захочет защитить меня. Или хотя бы проследить за мной. Возможно, проверить меня. Посмотреть, пойду ли я с Колином или уже достаточно многое поняла, чтобы испугаться его.

Теперь не остается ничего, кроме как двигаться дальше. Не остается ничего, кроме как придерживаться сценария, который должен теперь осуществиться.

— Поймай такси, — отвечаю я. — Я дам тебе адрес.

В такси он ведет себя как джентльмен. Даже радуется, увидев у меня бутылку воды. Пока я не даю ему понюхать и он не обнаруживает там водку. Закатив глаза, делает большой глоток. Однако руки не распускает, когда мы останавливаемся возле моего дома, галантно открывает передо мной дверцу машины. Терпеливо ждет, пока я трясущимися руками ищу ключи и открываю входную дверь. Чуть-чуть спотыкаюсь, делая вид, что пьяна. Он поднимается за мной по лестнице в квартиру. Наличие открытого ножа при каждом движении отзывается у меня в пояснице какой-то пульсацией.

Он ведет себя по-джентльменски до тех пор, пока я не впускаю его в квартиру. А затем, захлопнув за нами дверь, прижимает меня к стене — с такой скоростью, что мне приходится сделать над собой усилие, чтобы рефлекторно не вырваться. Целует меня так, будто забыл, как это делается, будто подчиняется одному лишь инстинкту. Будь он кем-то другим, подобная страсть вполне могла бы возбудить меня.

Когда он прижимает меня к стене, чувствую, как в кожу впивается острие ножа. Царапаю зубами его нижнюю губу, пока он расстегивает мою блузку, обнажая красный лифчик, который я надела в надежде, что он его увидит. Зная, какой бледной покажется моя кожа в тусклом свете, почти жемчужной на фоне красного кружева. Я иду по краю бездны и жду, когда меня утащат вниз.

Его губы скользят по моей шее, бедро оказывается у меня между ногами. Чувствую, как нож вонзается мне в кожу, и, запрокинув голову, резко вздыхаю. Он снова целует меня, положив руку мне на шею. Наверняка чувствует под своими пальцами мое бешеное сердцебиение, наверняка понимает, что я боюсь его. Неважно, насколько хорошо мне удается это скрывать. Он подается назад, глядя на свою руку, прижатую к моей шее. В глазах у него какая-то дикость, и я узнаю этот взгляд, неприятно поразивший меня во время нашей первой встречи. Он расстегивает мои джинсы, а я думаю о ноже. Прислоняюсь головой к стене.

Проснись.

— Не мог просто помолчать, да? — шепчу я, зная, что он чувствует рукой вибрацию моих слов.

— Что? — в недоумении спрашивает он.

— Ты посмотрел прямо на диктофон и произнес это. Спросил ее, все ли готово.

Он отстраняется и лениво прикрывает глаза, низко опустив веки. Под ними расширяются зрачки. У него такие синие глаза, что в темноте они выглядят полностью черными.

— Ага, — говорит он. — Насчет апелляции.

— Она сказала иначе, — отвечаю я, чувствуя, как его пальцы чуть крепче сжимают мое горло. — Она сказала, ты пошутил насчет меня. Якобы ты бы предпочел, чтобы в следующий раз она привела тебе женщин с сиськами побольше.

Он приглушенно смеется.

— Вполне в моем духе.

— Но ты сказал не это, — говорю я. — В любом случае на тот момент ты уже проиграл апелляцию.

Он еще крепче сжимает мое горло. Это предупреждение.

— Что ты делаешь? — спрашивает он.

— Ты хотел, чтобы я знала, да? — говорю я, внимательно глядя на него. Хочу проверить, выдаст ли он себя. — Что ты ее убил. Сару Кетчум.