Пропавшие наши сердца

Чиж топчется возле одного из стульев у камина – обитый песочным бархатом, он смахивает на трон. Чиж проводит пальцами вдоль бороздок на подлокотниках, и всплывают в памяти слова, которым учил его папа: инкрустация, алебастр, филигрань. Он откашливается. На каминной полке небольшие золотые часы с женской фигуркой, застывшей в поклоне. Почти пять. Скоро придет папа и не застанет его дома.

А вот и капитан. Прошу вас, следуйте за мной.

И он устремляется в арку, а оттуда – дальше по коридору, и Чиж идет следом, опасливо, заглядывая во все углы, не притаились ли там чудовища. Но кругом только роскошь, как во дворце. Шелковая ширма с вышитыми кипарисами, журавлями и пагодой вдалеке. Диван, обитый желтым шелком, с подушками, похожими на конфеты; просторная овальная столовая с паркетом, от одного взгляда на который кружится голова. Все здесь словно тронуто позолотой: ручки урн и ваз на каминных полках, витые шнуры портьер, столы и стулья на львиных ножках. И вот они у подножия широкой винтовой лестницы, застеленной пушистым бежевым ковром, уходящей вверх и вверх. Чиж отродясь не видал такой лестницы. На цепи, обвитой бархатом, висит изящная люстра. Чиж считает: первый этаж, второй, третий, четвертый, а наверху, высоко-высоко, – круглое слуховое окно, хрустальный кусочек неба.

Прошу сюда, направляет капитан. И тут Чиж видит: прямо возле лестницы – маленький лифт, обшитый деревом, с паркетным полом. Надо же, частный дом с лифтом! – изумляется он про себя. По знаку капитана Чиж заходит в кабину, похожую на отполированную ореховую скорлупу.

Она вас ждет наверху, говорит капитан. И закрывает медную решетку, и Чиж оказывается в кабине, как в клетке.

Лифт, вздрогнув, устремляется вверх, а у Чижа голова идет кругом от мыслей. Дребезжат медные прутья решетки, будто кто-то ломится в лифт или пытается выбраться. Неизвестно, чего ожидать. Какая она, Герцогиня, добрая или бессердечная? Чиж вспоминает жестоких королев из сказок – зло под маской обаяния. Доверься, говорит он себе, в сказках нужно доверять тем, кто повстречается на пути. Здесь даже лифт и тот украшен, как во дворце. Этюды в тонких золотых рамках – старинные здания, крылатые девы. Маленький белый телефон. На стене напротив решетки кривое зеркало, и в нем его искаженное лицо – не поймешь, то ли великан на него смотрит, то ли карлик.

Наконец лифт останавливается. Гостиная величиной с квартиру, где живут Чиж с папой. Еще один столик, еще одна ваза с цветами. В полированной столешнице его размытое отражение. Под ногами шитый золотом ковер. Сразу видно, жилище аристократов.

И вот открываются стеклянные двери в другом конце комнаты и вплывает она, Герцогиня. Совсем молодая, он даже не ожидал. Высокая статная блондинка с короткой стрижкой, в жемчугах. Вместо вечернего платья – синий брючный костюм свободного кроя, но, так или иначе, ясно, что перед ним влиятельная особа. С минуту Чиж, онемев от изумления, смотрит на нее снизу вверх. Женщина не спешит нарушить молчание, лишь глядит на него чуть вопросительно.

Вы и есть Герцогиня? – спрашивает наконец Чиж, но ответ уже знает.

А ты кто такой? – говорит она. И приподнимает бровь. Видно, не доверяет ему.

Чиж, отвечает он дрожащим голосом. Сын Маргарет.

На секунду он пугается – вдруг она спросит: а кто это? Но нет, она спрашивает, довольно холодно: зачем пожаловал?

Мама, отвечает Чиж – ответ очевиден до нелепости. Я ищу маму.

С чего ты решил, что она здесь? – спрашивает Герцогиня, слегка повысив тон, будто от любопытства.

Потому что… начинает Чиж и осекается. Нащупывает внутри себя верные слова. Потому что хочу знать, отчего она меня бросила. Потому что она мне нужна. Потому что хочу тоже быть ей нужным.

Она мне письмо прислала, объясняет Чиж.

Герцогиня поджимает губы – не поймешь, смущена она, довольна или раздосадована. Сейчас она словно учительница – взвешивает в уме его ответ, решает, похвалы он заслуживает или наказания.

Ясно. Значит, мама… вызвала тебя сюда?

Чиж колеблется. Может, соврать? Вдруг она его испытывает? Внезапно ему становится трудно дышать.

Я не совсем понял, признается он. Но адрес она мне оставила. Давно уже. Я думал… думал, вдруг вы знаете, где она.

Из кармана он выуживает листок с адресом – точнее, то, что от него осталось. Замусоленный, синяя краска с джинсов полиняла на краешки. Но вот он, тот самый адрес, где они сейчас находятся, написан маминой рукой.

Ясно, повторяет Герцогиня. И ты сюда добирался один? А отец твой где?

Откуда ей известно про папу? Чиж вздрагивает при этой мысли.

Папа не знает, что я здесь, отвечает Чиж, и едва слова срываются с губ, как он сознает с новой силой, насколько страшна эта правда. Папа не знает, где он, папа ему не поможет, не спасет.

Герцогиня наклоняется к нему близко-близко, впивается взглядом, острым, словно игла. Вблизи он видит, что у нее ни одного седого волоса, первые морщинки едва наметились. Она, наверное, мамина ровесница.

Так кто-нибудь знает, что ты здесь? – спрашивает она требовательно. В голосе звенят грозные, стальные нотки.