Пропавшие в лесах Нетландии

В голове замелькали воспоминания о том, как она по вечерам ловила сверчков вместе со своими братьями. Джон спокойно стоял на одном месте с бумажным стаканчиком в руке, ждал и прислушивался, пытаясь понять, где стрекочут эти музыкальные насекомые. Майкл же, поймав одного, продирался сквозь кусты, пугая остальных. И тем самым приводил в бешенство Джона. Им ни разу не удалось поймать зараз больше одного сверчка. Они помещали его в банку, выключали свет в спальне и сидели так в полном молчании – но только после того, как Венди трижды велела Майклу заткнуться, – до тех пор, пока сверчок, почувствовав себя в безопасности, не начинал петь для них. И хотя в спальне было очень темно, она не сомневалась, что Джон и Майкл, слушая его, улыбаются так же радостно, как и она.

Это был один из самых любимых ее звуков.

– Ты действительно мастер в этом деле, – негромко сказала Венди, посмотрев на Питера.

Он, в свою очередь, молча посмотрел на нее так, что ей захотелось отвести взгляд, но почему-то казалось, что сейчас это невозможно.

– Ты действительно не помнишь меня? – тихо спросил он с напряженным выражением лица.

– Как я могу тебя помнить? Мы только что встретились… – солгала она, потому что правда была невозможной, не важно, как сильно ей хотелось верить Питеру.

– А как насчет твоих снов? Я тебе больше не снюсь? – допытывался он.

Венди отвела взгляд в сторону:

– Мои сны?

Печаль, почти что боль, отразилась на ее лице.

– Тебе не может сниться кто-то, кого ты не знаешь… – Так ли это? До нее снова донесся стрекот сверчков, хотя губы Питера оставались совершенно неподвижными.

Питер вздохнул, его грудь поднялась и опустилась.

– Это я, Венди. Я Питер. Питер Пэн. – Его синие глаза смотрели в ее глаза. Он взял ее руки в свои. – Я знаю, ты помнишь меня. Должна помнить…

Венди захотелось заплакать, засмеяться и убежать прочь – и все это одновременно. Она быстро помотала головой:

– Это невозможно. Питер Пэн – не реальный человек. – Произнося эти слова, она уже сомневалась в них. Часть ее хотела верить ему, какой бы глупостью это ни казалось.

Несомненно было одно: он знает, кто такой Питер Пэн. Значит, хотя она и сопротивлялась этой мысли, он должен был слышать истории о нем. Значит, когда-то она рассказала их ему.

– Венди Мойра Анджела Дарлинг!

Голос ее отца прорезал темноту. Венди огляделась вокруг. Они с Питером стояли на краю леса. Покосившийся белый забор вокруг двора за домом был на расстоянии не более двадцати футов. Сквозь редкие деревья виднелась задняя дверь дома. Свет, падающий из кухни, освещал грузную фигуру ее отца.

– Где ты была? Посреди ночи! Я звоню тебе уже несколько часов подряд!

Телефон Венди лежал у нее в кармане, и звук, как всегда, был отключен. Звонки постоянно пугали ее, равно как и вибровызов.

– Я… – Венди обернулась, но Питера за ее спиной уже не было, он исчез, оставив ее одну на краю леса. Фонарь исчез вместе с ним. – Питер? – шепотом сказала она в темноту, поднявшись на цыпочки и пытаясь всмотреться в глубину леса. – Где ты?

Но никто не отозвался.

Венди сглотнула и повернулась лицом к дому. Ветер щекотал ей шею. И ночной лес был ненамного страшнее, чем ждущий ее у двери отец.

Она почти что добежала до забора, неуклюже перелезла через него и пересекла двор под гневным взглядом отца, сопровождаемым сердитым криком.

Лицо у него было красным, пальцы сжимали дверной косяк. Венди не удивилась бы, если бы он разнес его в клочья.

– Ты была в лесу?! – набросился он, брызгая слюной.

Венди попыталась придумать разумное объяснение своему поведению, но все ее мысли остались в лесу с Питером.

– Нет, мне показалось, я что-то увидела, и просто хотела посмотреть…

– Не смей лгать мне, Венди!

Венди покраснела. Она не знала, что ответить. Сказать правду она не могла. Если бы отец узнал, что она была в лесу с мальчиком из больницы – который, как полагает полиция, имеет отношение к ее исчезновению и к исчезновению ее братьев, – то трудно было представить, что он мог сделать, но ничего хорошего ждать от него не приходилось.

Венди чувствовала себя виноватой и, к своему удивлению, переживала за Питера. Он один, в лесу, и единственное его убежище – охотничий домик. Уже во второй раз за прошедшие сутки она задумалась о том, а увидит ли она его снова.

– Я…

Грудь отца раздулась, лицо из красного превратилось в багровое.

Венди посмотрела на свою разодранную ногу и почувствовала сильную пульсацию в голове. К счастью, острая боль уже сменилась тупой.

– Я сидела на заборе и случайно упала с него, – неуверенно сказала она.

– Я запретил тебе ходить в лес. – Глаза отца смотрели прямо в ее глаза, но его взгляд был каким-то стеклянным. – Я думал, ты достаточно умна, чтобы извлечь хоть какой-то урок из того, что случилось тогда.

Венди вздрогнула.

Нет, она не может сказать отцу правду. До тех пор, пока не сообразит, как вести себя с Питером. Но она никак не могла придумать, что соврать, чтобы выбраться из сложившейся ситуации.

– Прости, папа, – тихо сказала она.