Пропавшие. В погоне за тенью

И я вдруг рассмеялся. Не смог удержаться и затрясся всем телом в неистовом приступе безудержного смеха. Я смеялся так громко и искренне, словно прорвало какую-то плотину, и я все никак не мог остановиться, слезы текли из глаз, я хватался за ручку двери, отпускал ее, сгибался и вновь, а водила со смесью страха и удивления опасливо поглядывал на странного пассажира.

Я даже подумал, что он сейчас свернет к психбольнице и даже в глубине души, наверное, был бы рад, если бы он так и сделал — я бы честно рассказал обалдевшему главврачу о своих приключениях и получил бы отдельную палату, трехразовое питание и, главное, — полное спокойствие на ближайшие несколько лет, а, возможно, и до конца жизни. Сколько таких путешественников во времени застряли там навсегда и стали бы моими соседями?

Я поднял лицо, мокрое от слез, вытер глаза — тело подрагивало, но я все же смог взять себя в руки и успокоиться. С трудом, но смог.

— Стенку из Югослав… — я не договорил и очередной приступ смеха накрыл меня с головой. — П…п…полгода… телевизззз… — я трясся всем телом и теперь опасность быть отвезенным в мягкую палату возросла многократно.

— А… чего здесь смешного? — наконец нашелся таксист. — У… у вас что… по-другому как-то?

Я выпрямился на жестком сидении.

— По-другому, — ответил я. — У нас теперь все совсем по-другому.

— Это где это такое?!

— Не спеши, друг. Скоро такое будет везде. Оглянуться не успеешь.

Таксист покачал головой.

— Чудной вы какой-то. Наверное, какой-то закрытый городок. Так поди попади туда.

— Еще какой закрытый, — подтвердил я.

— Ну вот! — даже обрадовался таксист. — Видишь… у вас там все есть. А нам… объедки… — он быстро посмотрел на меня. — Только ты не бери на свой счет… я это… так…

— Все нормально. Говорю же, не спеши, скоро будет у тебя и машина и стенка… денег только не будет на все это.

Вдали я заметил огромный серый корпус ОКБ «Звезда». Издали он был похож на саркофаг и даже один взгляд на него вызывал тревогу.

— Ну… деньги мы заработаем, это мы умеем. Тебе как, на остановке или подъехать к проходной?

— Пойдет на остановке.

Через пару минут такси притормозило на троллейбусной остановке. Я залез в карман и вынул пятидесятирублевую купюру. Других у меня не было, а разменять не успел.

— О, черт… — вытаращил глаза мужик. — Я только на смену заступил… это сорок пять сдачи… — он похлопал себя по карманам. — Нет… не наберу. И наших никого в этой заднице, чтобы разменять. Может, в магазин заедем? Хотя какой тут магазин… — огорченно ответил он сам себе.

— Слушай, давай ты меня через полтора часа здесь подберешь. Я оставлю деньги тебе, ты разменяй, а сдачу привезешь.

Отдавать просто так полтинник тоже было рискованно. Таксисты хоть и были наиболее продвинутой частью населения в смысле мелкого незаконного предпринимательства, но такая щедрость с моей стороны могли вызвать у него совсем не нужные мысли. Да и таксист мог попасться правильный.

— Если вы не против…

Я протянул ему купюру, он быстро пощупал ее и посмотрел на просвет.

— Вроде, настоящая.

— Ага.

— Значит, буду здесь в двенадцать.

— Давай в половину первого. Думаю, успею с делами к обеду разобраться.

— Договорились.

Я хлопнул его по плечу и вышел из машины. Перешел по зебре дорогу и направился к кирпичной пристройке к саркофагу. Туда тонкой струйкой стекался народ, одетый преимущественно безвкусно и серо. Над козырьком размашистым шрифтом, видимо, символизируя торжество науки и прогресса, располагались серебристые буквы «ОКБ «Звезда», а рядом логотип в виде атома, вокруг которого вращаются электроны.

Подходя к проходной, то есть, к двери под козырьком, я несколько замедлил шаг — там за стеклом я увидел будку и неизменного вахтера в темно-синей униформе. Что я ей скажу? Впрочем…

Я влился в поток, он подхватил меня и увлек вовнутрь — довольно темное невзрачное помещение с вращающимся турникетом. Каждый работник подходил к будке, открывал удостоверение, показывал его, расписывался в журнале и проходил вперед. Часть поднималась по лестнице, кто-то сворачивал налево и направо, но большинство следовало дальше — через еще одни двери на внутризаводскую территорию. Сквозь мутные стекла мне было плохо видно, что там происходит.

Я выждал, когда очередь станет поменьше, толчея стихнет, заодно рассмотрел стены завода. Ничего особенного — ленинские призывы, плакаты «Выполним пятилетку за четыре года», «Слава советскому народу — покорителю космоса» — сверху портрет Ленина, ниже взмывающая ввысь ракета, а в правом нижнем углу портрет Гагарина.

В самом углу я заметил плакат, который несколько меня удивил и даже заинтересовал. По уходящей ввысь к горизонту и космосу дороге навстречу скоплению звезд бежал человек с красным знаменем в руках. Надпись сверху гласила:

«ЧЕРЕЗ МИРЫ И ВЕКА».

Наверное, я простоял возле этого плаката слишком долго, потому что не заметил, как ко мне подошла вахтерша и окликнула строгим голосом:

— Молодой человек, вы что-то хотели?

Я дернулся, возможно, излишне резко и тут же упрекнул себя, что снова «уснул» и дал застать себя врасплох.