Пропавшие. В погоне за тенью

Она тряхнула головой, космы ее взлетели и плюхнулись на покатые плечи. Подбородок указал в сторону, откуда я пришел. Двое сопровождающих не проронили ни слова, они стояли словно истуканы, и я даже, грешным делом, подумал, что они трезвы.

— Каждый раз, когда ты туда заходишь, шанс вернуться домой уменьшается.

— Почему? — спросил я, чувствуя нарастающий абсурд.

— Потому что это дыра. Она все поглощает. Да, ребята?

Мужики синхронно кивнули.

— Пашка вон две недели назад залез и пропал с концами.

— Но если знать, что делать, то шанс есть.

— Знать, что делать?

— Вот именно. Твои друзья этого не знали, поэтому, вероятно, им пришел каюк.

— Мои друзья? — наш диалог звучал крайне глупо и мне было стыдно за свои вопросы, но они вырывались как-то сами собой. Однако женщина не раздражалась, как сделал бы на ее месте любой собеседник. Вместо этого она вынула из пачки печенье и откусила кусочек. Я последовал ее примеру.

Печенье, кажется, изменило вкус. Теперь оно было слегка горьковатым.

— Здесь все время ходят странные люди. На одно лицо, — сказала она без осуждения. — На территорию. Некоторые возвращаются. Большинство нет. Исчезают. Мы теперь туда не ходим. Правда, ребята?

Смурные мужики одновременно кивнули.

— Один раз только были. Один раз. Нам хватило.

Их лица еще больше посуровели.

Я пытался сообразить — те ли это пьяницы, что мы встретили тогда на берегу и… возможно, в детстве… я тоже видел их, когда бегал вдоль этой реки с палкой наперевес, строя из себя то предводителя племени индейцев, то испанского воина, то еще бог весть кого…

Я напряг память, оглянулся. Еще не успевшая позеленеть река шумела за молодой порослью травы, в зарослях щебетали птицы и отовсюду раздавался сумасшедший стрекот насекомых. На миг мне показалось… что в детстве я видел именно этих людей на поляне и…

— Это ведь ты вчера здесь пробегал? — как ни в чем ни бывало спросила женщина.

Я сделал шаг назад. В ногах появилась предательская слабость.

— Я знаю, это был ты, — сказала она мягко. — В желтой майке с олимпийским мишкой. Ты немного изменился, но это все равно ты. Рано или поздно ты должен был выйти оттуда.

И она снова кивнула в сторону завода.

— Что вы… откуда… как…

— Это было вчера. Ты же нас видел, я знаю. Я крикнула тебе. Ты, наверное, испугался и побежал туда, — она махнула рукой назад и в сторону. От печенья откололся кусочек, но вдруг откуда ни возьмись из кустов вылетел шустрый серый воробей, схватил его на лету и, победно чирикнув, исчез в густых зарослях. — Мы не хотели тебя пугать, — как ни в чем ни бывало продолжила женщина. — Просто хотели сказать, что не стоит туда ходить. Но ты не послушался. Впрочем, я бы тоже не послушалась. — Она скептически оглядела своих спутников. — Говорила я вам, одевайтесь нормально, вас же дети могут увидеть. А вы заладили, — какие там дети, откуда… вот откуда! Теперь поняли?!

Мужики потупили взор, но продолжали стоять, прикрывая женщину и я был уверен, они немедля кинутся на ее защиту, если придется.

— Что?! — я оцепенел. Я буквально не мог вымолвить ни слова и давно минувшие события встали перед глазами словно невероятно реалистичные 3D-проекции. — Кто вы такие?! — чуть ли не закричал я.

Женщина покачала головой.

— Неправильный вопрос. Кто — ты? — вот что тебе нужно понять прежде всего. Я покачнулся. Солнце встало почти в зените и его плавящий зной растекался по млеющей пойме реки.

Это был не май. Я понял это, но осознать не смог. И это был не я. И все, что было прежним стало другим.

Даже мои мысли стали другими. Состояние было похоже на то, как я когда-то в детстве нашел возле подъезда моток странной пленки, от нее чем-то очень приятно пахло, чем-то кондитерским, прям-прям как это печенье и я нюхал ее, представляя как поедаю десятки плиток шоколада (невероятно дефицитного), пока в моих руках на самом деле не появились эти плитки, а я с каким-то упрямым наслаждением продолжал поедать текущее по локтям лакомство, пока меня не повело и я не грохнулся в обморок на траву, обмотанный с ног до головы этой пленкой.

Что-то произошло, но что — я не мог понять. В растерянности я вытянул руки перед собой и не увидел уже знакомые рукава костюма, руки мои были легкими и тонкими. Это были детские руки.

Я опустил голову и посмотрел вниз — и штанов на мне тоже не было, я был в коричневых шортах, которые терпеть не мог и сандалиях на босу ногу. Правая нога была красной и сильно горела, видимо я где-то зацепил крапиву.

— Видишь, что бывает, когда попадаешь туда, — услышал я далекий голос.