Пропавший без вести

Я прямо представляю ход ее мыслей. «О, у меня такие же», – сначала думает Каз. Затем она трогает мочки ушей и вспоминает, что потеряла сережки. Теперь напрягается, понимая, что пропали они сразу после моего ухода из ее дома.

Каз берет серьги в руки и крутит меж пальцев, будто ищет неопровержимое доказательство того, что они принадлежат ей.

И вот оно: одна из застежек не серебряная, а золотая.

– Эти серьги… – говорит Каз, резко подняв голову.

Я все понимаю не по ее словам или тону голоса, а просто по выражению лица.

У меня слегка приоткрывается рот, щеки краснеют. Я нервно сглатываю.

Она встает, и мы оказываемся лицом друг к другу. Мы с ней одного роста. Смотрим в глаза и видим правду.

– Они мои.

Сколько раз я представляла, как буду оправдываться перед людьми, у которых что-то стащила. Думала, что скажу: «Ой, наверное, случайно положила в карман» или «Это точно твоя? У меня такая же». А может: «Я столкнула ее с полки и хотела поставить обратно, но отвлеклась». Множество вариантов… но теперь, когда я стою прямо перед Каз, ничего не приходит в голову.

– Зачем? – требовательным голосом спрашивает она. – Зачем вы их украли?

Я не представляю, как это объяснить. Кожу обдает жаром. Я словно вышла на улицу голой, я унижена, беззащитна, мне ужасно стыдно.

– Я… я собиралась их вернуть…

– Можно было просто попросить. Я бы их вам одолжила.

Каз думает, я хотела поносить серьги. Неужели, по ее мнению, я не могу позволить себе украшения? Я едва не рассмеялась.

– Странно. Вы поступили… очень странно.

Дверь открыта, соседние дома совсем рядом. Не хотелось бы, чтобы подобный разговор кто-то подслушал.

– Прости, – шепчу я. – Не знаю, что на меня нашло. Мне жутко стыдно. Я ужасно переживаю из-за Джейкоба. Я как-то машинально…

– Понятно, – перебивает Каз. – Мне пора.

– Подожди…

– Что? – громко вздыхает она.

– Ты же пришла поговорить? О Джейкобе?

– Не важно, – качает Каз головой.

– Прошу тебя. Если ты хоть что-то знаешь…

– Ничего я не знаю.

Я сама виновата. Каз последней видела Джейкоба, но она мне больше не доверяет.

– Ты неправильно все поняла…

– Неужели?

– Послушай, Каз…

Прищурившись, она говорит:

– Теперь я понимаю, откуда это у Джейкоба.

Над ухом пролетает комар, и я отмахиваюсь от него рукой.

– Что именно?

Воровство? Джейкоб украл что-то у Каз? Я не понимаю, что она имела в виду, а Каз уже спускается с террасы.

– Что именно? – повторяю я и иду за ней. Каз не отвечает, и я, опозоренная, остаюсь стоять на темном пляже.

К щекам приливает кровь. Каз наверняка пожалуется отцу, так что надо рассказать все Нику. Трудно представить, что я, как девчонка, признаюсь, что ворую чужие вещи. Ворую уже много лет и не могу остановиться.

Ник будет в шоке. «Шутишь?» – спросит он.

Нет, дорогой, сейчас не до шуток. Страшно подумать, к чему может привести подобный разговор. Ник захочет узнать, когда и с чего все началось, у кого я что украла… Тогда потянется все остальное.

Где-то позади хлопает дверь. Из своего дома выходит Нил с веслами под мышкой и спешит сойти с террасы на пляж.

Я хочу спросить его про вмятину на лодке, что Нил обнаружил наутро после исчезновения Джейкоба, но вслед за мужем из дома выбегает Диана – хмурая, с поджатыми губами.

– Нил! Это плохая идея! – шипит она. – Нил, стой! Ты же пьян!

В ответ раздается его неожиданно громкий голос:

– Мне надо подумать! Подумать, ясно?

– Только не там, – возражает Диана, пытаясь догнать Нила. Тот не сбавляет шаг и идет к берегу.

В темноте меня не видно, и я не двигаюсь с места.

– Прошу тебя, Нил, – шепчет Диана. – Ты меня пугаешь. Пора забыть об этом. – Она добавляет что-то еще, но ветер уносит ее слова в другую сторону.

– Как я могу забыть? – не стесняясь, кричит ей Нил.

В ответе Дианы я разобрала лишь фразу «несчастный случай». Оживленная перебранка продолжается, и я решаю пойти за ними, однако в этот момент кто-то хватает меня за руку.

– Господи, Ник! Нельзя же так!

– Ты чего тут делаешь? Все хорошо? Каз так шустро промчалась по пляжу…

– А, да, все в порядке, – выдавливаю я.

– Она не слышала мой разговор по телефону?

Разговор? Точно, Нику же звонили с причала.

– Что сказали?

Мы возвращаемся в дом, и Ник закрывает за собой дверь.

– Ты была права. Роберт соврал, он не оставлял там свой катер в воскресенье вечером. У них электронная пропускная система, время четко регистрируется.

– Где же тогда катер?

– Катер-то там, только привез он его в час ночи.

– А Джейкоб исчез за два часа до этого.

Ник кивает.

– Итак, вот факты. В последний раз Джейкоба видела Каз – в одиннадцать вечера воскресенья, на каменистом берегу. Примерно в одиннадцать Роберт вышел из паба и уехал на своем катере, но не вернулся, как обычно, сразу на отмель, а повез судно на причал, и на дорогу у него почему-то ушло целых два часа. Так что же он делал в это время? И зачем соврал нам?

Мы идем вдоль пляжа с фонариком. Темнота скрывает нас и придает нам уверенности: никто не видит, кто мы и куда идем, освещена лишь тропинка.