Пропавший без вести

Я дошла до воды и остановилась, лишь почувствовав стопами мягкое дно и скользкое прикосновение водорослей. Вокруг меня плещутся волны, а я стою с косяком и, глядя на мрачный горизонт, думаю: вдруг все хорошее уже позади?

У края бухты на низком стульчике сидит рыбак. Удочка закреплена в высокой треноге, леска исчезает в воде. В подсвеченной фонарем палатке отдыхает, свернувшись калачиком, его собака. Этот рыбак уже много лет каждое воскресенье приходит на одно и то же место. Что же заставляет его покинуть теплый дом? Может, ночью он чувствует себя настоящим первобытным человеком, который добывает пропитание своей семье и при этом наслаждается темнотой и шумом моря? Или же здесь ему свободно и спокойно – и весь мир словно проплывает вокруг?

Сама того не осознавая, я иду к рыбаку. Заметив меня, мужчина достает руки из карманов.

За все эти годы мы ни разу не говорили.

– Вы рыбачили здесь в прошлое воскресенье? – выпаливаю я, даже не поздоровавшись. Губы приятно онемели.

Рыбак встает – высокий, на голову выше меня.

– Чего вам? – низким скрипучим голосом спрашивает он.

Я наконец бросаю окурок и затаптываю его в песке.

– Вы были здесь в то воскресенье?

Помню, я выглянула из окна после нашей с Джейкобом ссоры и заметила свет от фонаря в его палатке.

– Да, был.

– В тот вечер пропал мой сын. – Я показываю в сторону каменистого края бухты. – Вот там его видели последний раз с девушкой. Они ссорились. Высокий темноволосый парень. Семнадцати лет. Не припомните такого?

«Хватит уже тараторить», – говорю я себе и замолкаю.

Рыбак разглядывает мое лицо, и где-то внутри меня зарождается беспокойство.

– Ссорились, было дело.

Он их видел!

– Энида не сводила с них глаз.

Что еще за Энида?

Заметив мое удивление, мужчина кивком показывает на собаку.

Его ответ придает мне храбрости, и я снова спрашиваю:

– В котором часу это было?

Рыбак вздыхает.

– Мы уже устроились тут… Около одиннадцати где-то.

– А что потом? – спокойным тоном продолжаю я, хотя мне хочется схватить его и потрясти за плечи, чтобы скорее все узнать.

– Извините, не заметил.

Неправильный ответ!

Сделав глубокий вдох, я задаю очередной вопрос:

– Вы видели, как они уходили?

– Не-а, просто вдруг стало тихо. Простите, ничем не могу помочь. – Мужчина засовывает руки обратно в карманы.

Ничего нового он мне не сообщил, лишь подтвердил уже известное: около одиннадцати вечера Джейкоб ругался с Каз на каменистом берегу.

– А лодок случайно не было?

– Как же, этот огромный катер, как всегда, – с раздражением отвечает рыбак. – Из паба, видать, возвращался.

– Катер Роберта? Серый такой?

– Он самый.

– И все, только его катер?

– Ну и старенькое рыболовное судно.

Чье же?

– Вон то? – спрашиваю я, показав на плоскодонку Нила.

– Не, другое. Тоже иногда проходит тут, на буксир похоже. Если увижу, сразу узнаю.

Я качаю головой – не пойму, что за лодку он имеет в виду.

– Темное-синее. С рулевой рубкой.

Сердце ускорило ход.

– «Взморье»? Которое обычно становится на якорь в бухте?

– Именно.

Внутри все сжимается. Я знаю это судно. Я бывала на нем.

Да и Джейкоб тоже.

Это катер Айзека.

– Наверное, ловил камбалу. У него прожектор горел.

– Он был один?

Немного подумав, рыбак отвечает:

– Нет. Помню, он подошел близко к берегу, и кто-то поднялся на борт.

По спине пробегает дрожь.

– Мой мальчик?

Мужчина молча пожимает плечами, но я и так уже знаю ответ. Джейкоб был в море с Айзеком.

Домик Айзека стоит немного вдали от остальных. Я уже давно здесь не бывала. Некрашеное дерево выгорело на солнце и посерело.

Жалюзи опущены, но сквозь щелки пробивается свет. Я оглядываюсь, не заметил ли кто меня, и ступаю на террасу. Отрывисто стучу в дверь три раза.

Горло наполняет соленый привкус. Слышно, как отодвигают стул, и дверь открывается. От сквозняка рулонная штора хлопает на ветру. Айзек убирает ее в сторону.

– Сара? – удивленно смотрит он на меня.

– Надо поговорить.

Заметив мой напряженный вид и поспешно накинутый поверх пижамы джемпер, Айзек отходит и пропускает меня внутрь, хотя на мгновение мне показалось, что он сейчас закроет дверь.

– Заходи.

Пахнет жареной скумбрией и картошкой. На плите стоят две сковородки, а на раскладном столике – полупустой бокал пива и тарелка с едой. Почему он ужинает среди ночи? Рядом лежит раскрытая книга в переплете: сборник поэзии Вордсворта. На стене карта нашего побережья в рамке и постер со стандартными размерами местных рыб. Две деревянные полки заполнены книгами и глиняной посудой. В доме чисто и уютно, почти ничего не изменилось.

Я стою спиной к двери, голова кружится после травки. Места мало, так что Айзек освобождает мне стул.

Два газовых фонаря издают едва слышное шипение, и легкий запах серы смешивается с ароматом жареной рыбы.

Мне не верится, что Айзек мог навредить Джейкобу. С другой стороны, я его почти не знаю. Помню, мы с Айлой увидели его еще в тот раз, когда впервые приехали на отмель и купались в одном белье. Айзек, сам еще подросток, рыбачил у скал и с интересом смотрел, как я обсыхаю после плавания на солнце.