Пропавший без вести

Джейкоб проворно открыл бутылку и налил два бокала – почти до краев. Достал пакет чипсов и положил на кофейный столик. Я села на диван и сняла шарф. Джейкоб натянул футболку и устроился рядом со мной, почти вплотную.

Я сделала глоток вина, и по телу разлилось приятное тепло.

Джейкоб не отрывал от меня взгляда.

Мы и раньше частенько вот так сидели вместе – но не ночью и не с вином. У меня быстро забилось сердце. «Хорошо бы сейчас пришли Сара с Ником», – подумала я, глядя сквозь распахнутую дверь на море, чью поверхность серебрила луна.

– Помнишь, как мы ходили гулять под луной? – спросил Джейкоб.

– Да, на мыс, – улыбнулась я.

– И никаких фонариков, такое у тебя было правило.

– Чтобы глаза привыкали к темноте. Ну и по-другому вас нельзя было заставить есть морковку.

Джейкоб рассмеялся.

– Ты брала термос с горячим шоколадом, и мы сидели на утесе, слушая треск сверчков и кваканье жаб. А еще эти твои рассказы про контрабандистов.

Какое приятное воспоминание! Джейкоб и Марли вечно перебивали меня, желая выпытать какие-нибудь жуткие подробности – про драки на судне, про отвратительные условия жизни, про то, как страшно нести в одиночку ночную вахту.

– Я скучаю по нему, – тихо произнес Джейкоб.

– Я тоже.

– Завтра семь лет.

– И твой день рождения, – кивнула я. – Тяжело тебе, что так совпало?

– Да нет, так даже лучше. Это нас связывает.

Наверное, потеря друга принесла Джейкобу больше страданий, чем я думала.

– А как мы ловили крабов, а? Привязывали кусочки бекона на леску и часами сидели на пристани.

– Марли еще крабам давал имена.

– И какие имена! Альфред, Билли, Эгберт, Фрэнк – как у старичков. Я вываливал их обратно в море прямо из ведра, а Марли бросал крабов по одному, прощаясь с каждым отдельно. «Был рад знакомству, Гарольд! Передавай привет Марджори! Хорошо доплыть, Альберт!»

Джейкоб всегда понимал, когда следует остановиться.

– Кстати, хотел спросить кое-что про Чили, – сменил он тему. – Не верится, что ты завтра уезжаешь.

– Мне тоже.

– Какие планы на остаток отпуска?

– Если фургончик не сломается, поеду куда-нибудь на юг, в горы.

– В Патагонию?

– Далековато. Я слышала про один красивый национальный парк, пожалуй, начну оттуда. Тропы проходят вдоль побережья, так что можно ночевать на пляже.

– Чтобы не спать в машине?

– У меня есть палатка – маленькая, на одного человека. Прошлым летом я дошла до горного озера. Восемь часов пути, но оно того стоило. Боже, это озеро – прямо как голубой алмаз среди серости гор. Я любовалась закатом и заночевала прямо на берегу. Вокруг не было ни души.

– Вся красота досталась тебе.

Джейкобу все это казалось жутко романтичным. И это действительно романтично, хотя, лежа в палатке в одиночестве, я думала лишь об одном: вот бы кто-нибудь был рядом.

– Может, как-нибудь приеду в гости.

– Боюсь, твоя мама не очень любит летать.

– А я про нее и не говорю.

Джейкоб внимательно смотрел на меня, ожидая ответа, и задержал взгляд на моих губах. Я допила вино.

– Спасибо, что составил компанию.

Я встала, и Джейкоб заметил открытку, которую я принесла.

– Это мне?

– А, точно. Думала, вдруг не застану тебя завтра.

– Можно уже посмотреть?

– Конечно, – нерешительно ответила я.

В тот момент мне показалось, что я совершила ошибку. Открытка была самодельной: я приклеила ту фотографию Джейкоба и Марли, которую мне отдала Сара, и сделала коллаж из всяких пляжных штучек: ракушки, цветного стеклышка, ниточки из каната.

– Очень круто, Айла!

– Там еще кое-что внутри.

В открытку я вложила два билета на фестиваль на острове Уайт, где должна была выступать любимая группа Джейкоба.

– Обалдеть! – просиял он.

– Можешь пойти с Каз, думаю, вам понравится.

Джейкоб крепко обнял меня.

– Ты просто супер! Спасибо.

Джейкоб перевернул открытку, чтобы еще раз глянуть на снимок.

– Так вот зачем он тебе.

– В смысле?

– Мама сказала, что ты просила у нее нашу фотку.

Вот, значит, как Сара объяснила Джейкобу отсутствие этой фотографии в рамке.

По коже пополз холодок, крадущий тепло приятного вечера. Видимо, Джейкоб спросил, куда делся снимок, и Сара ответила, что я его забрала. Лгунья. Она просто не хотела, чтобы Марли мозолил ей глаза.

Бутылка джина по-прежнему стояла на столе. Я покопалась в шкафчиках, но тоника больше не нашла, так что разбавила джин содовой и капнула немного лимонада из бузины для сладости. Получилось на удивление вкусно. Я выпила и налила себе еще, устроилась на диване с бокалом и закурила. В доме я обычно не курю, да и вообще курю редко, однако выходить не было сил, да и зачем?