Пропавший легион. Император для легиона

Все чаще и чаще йорды появлялись перед армией. Когда они чувствовали, что перевес на их стороне, они посылали летучий отряд, который наносил внезапный удар и исчезал так же неожиданно, как и появлялся. Их нападения становились все чаще и наглее. На полпути к Соли около пятидесяти кочевников прорвались сквозь ряды каморов и бросились к шагающей колонне, на ходу посылая в солдат десятки стрел. Марк заметил клубы пыли, приближающиеся с запада, но не обратил на это внимания. «Возможно, – подумал он, – конные разведчики обнаружили большой отряд йордов и послали гонцов за подкреплением». Но Гай Филипп с этим не согласился.

– Их слишком много. – Внезапно он помрачнел. – Я думаю, что это не наши солдаты.

– Что? Не говори ерунды! Этого не может быть…

И тут трибун забыл все свои аргументы. Один из легионеров вскрикнул от боли: руку его пронзила длинная стрела. Расстояние было слишком велико, но всадники стремительно приближались, нахлестывая лошадей и с невероятной быстротой опустошая свои колчаны. За ними по пятам следовал отряд каморов.

– Всем манипулам остановиться! – крикнул Гай Филипп. – Поднять щиты!

Римляне подняли вверх свои скута, прикрывая лица. К несчастью, легионеры были почти бессильны против стрел – йорды стреляли издалека. Адиатун и его пращники бросили несколько камней и свинцовых желудей, но и они не долетели до цели. Теперь римляне убедились в том, что давно было известно каморам, – по дальнобойности луки кочевников превосходили любое оружие. Скавр решил запомнить это на будущее. Кочевники разбились на отдельные группы по четыре-пять человек и рассыпались в разные стороны. Они не причинили серьезного ущерба, но сумели привести в смятение тысячную армию. Кавалерия Видессоса бросилась в погоню. Марку стало трудно отличать врага от своего. В клубящейся пыли кочевники Йорда не слишком отличались от наемников Империи. Возможно, и каморы столкнулись с той же проблемой, потому что только пять-шесть йордов свалились с коней, в то время как остальным удалось уйти от погони.

Совет, на который Император созвал старших офицеров в этот вечер, получился мрачным. Бравада йордов поразила Маврикиоса, но еще больше он был разгневан тем, что их нападение осталось почти безнаказанным.

– Солнце Фоса! – взорвался Император. – Полдня марша потеряно из-за нескольких вонючих варваров! Ты, болван! – рявкнул он на Ортайяса Сфранцеза.

– Ваше Величество?

– Что это за чушь ты недавно порол? Что-то насчет того, будто кочевников должны преследовать только кочевники?

Сфранцез, который оказался умнее, чем ожидал Скавр, промолчал. Но это его не спасло.

– Это твоих людей побили Йорды, парень. Если они еще раз одурачат тебя, можешь забыть о своем драгоценном левом крыле. Я отправлю тебя в арьергард командовать слугами, подбирающими навоз.

Когда Император гневался, он очень напоминал Туризина. Севастократор при этом разговоре говорил не больше, чем Ортайяс Сфранцез, но по его довольной улыбке было ясно, что тирада Маврикиоса доставила ему истинное наслаждение. Когда Император закончил свою речь, Ортайяс поднялся, нервно поклонился и, шепча: «В следующий раз я сделаю лучше», неуклюже выбрался из императорской палатки. Его уход успокоил Маврикиоса лишь отчасти. Он подозвал формально подчиненного Сфранцезу Нефона Комноса.

– Ты был все время рядом с ним, так? Я приказал командовать левым флангом вам обоим, так чтобы твой опыт вел его за собой, а не наоборот.

– Но и я не застрахован от ошибок, – невозмутимо ответил Комнос, принимая вину на себя без единой жалобы. – Они выскочили неизвестно откуда и застали нас врасплох. Если это повторится, клянусь Фосом, отправь меня сгребать навоз в кучу.

– На этом и закончим, – сказал Император, немного удовлетворенный.

Слова Комноса не расходились с делом. Весь оставшийся путь до Соли его кавалерия отбивала атаку за атакой. Но тем не менее марш замедлился. Стычки с захватчиками были теперь постоянными. Время от времени армии приходилось вступать в очередную битву, прежде чем продолжать путь. Местность становилась все более разоренной. Следы разрушений встречались все чаще. Земли здесь были практически безлюдными, крестьяне и пастухи, населявшие их, бежали либо были убиты. Люди предпочитали отсиживаться в укрепленных городах. После долгих лет мирной жизни крепостей в этом краю осталось немного, но и те, что еще сохранились, были задеты войной. Когда поля выжигались, а крестьяне бежали в другие края, города умирали, как растения без воды. Армия прошла уже немало таких мертвых городов, пустых, точно высохшая раковина. Теперь их населяли стаи ворон и грифов, а порою в пустых зданиях квартировали отряды йордов, которые злобно огрызались, как крысы, загнанные в угол.