Пропавший

Он поздно заметил выползшую из-за сопки коробочку «уазика». Машина, одолев подъем, прибавила ходу, запрыгала по твердой, как сапожная подошва, колее. Натянув поглубже ушанку, Жорик ткнул стременам. и гривастого мерина в бока, дернул поводья… Взмокнув от усердия и спешки, пригнал отару на заимку. А там уже вовсю хозяйничали гости: высокие мужчины в пыжиковых шапках — один в дубленке, другой, постройнее, в кожаном плаще. Они уверенно вышагивали по загонам, громко переговаривались, заразительно смеялись. Возле них, еще больше ссутулясь, мельтешил Семенов, рассказывал, очевидно, что-то забавное. У крыльца белозубо скалился присевший на корточки молодой парень в кожанке, выпучив глаза, выдувал искры из мокрых от снега щепок. Парень — шофер, понял Жорик — вдруг закашлялся от дыма. «Кто ж так костер разводит, дурень?» — подумал, слезая с мерина, Жорик. И ему стало интересно, чего это они с костром возятся? Печь же в доме!

Семенов показал рукой на Жорика, блеснув золотой оправой очков, — гости, давно с улыбками следившие за чабаном, снова громко рассмеялись. Привязав коня к столбу, Жорик хмуро им кивнул, покрикивая, начал загонять валушков в дворики — передние упирались, завидев внутри людей. Поднялось суматошное блеянье. «Начальство»! — озлился Жорик.

От комиссии он ничего хорошего не ждал. Раз приехали, значит, будут ему, Жаргалу Нурову, рыть яму. Это Семенов-нохой[3] привел волков по следу! И Жорик открыто, с насмешкой смотрел, как ветврач, испачкав колено в овечьих катышках, придерживал начищенный ботинок одного, в дубленке, помогая перелезть через изгородь.

«Шашлык будэм, рэзать будэм, а, друг?» — подмигнул нерасторопному хозяину шофер. И тут до Жорика дошло: дурачок, какая ж это комиссия, если приехали шашлык кушать?

И он, отогнав парня, быстро развел костер, замахал руками, уже сам рассказывал гостям нечто, на его взгляд, уморительное. Нацепив на чумазое, в саже лицо улыбку, с гиканьем носился по загону, попеременно хватал шарахающихся баранов, выискивая пожирнее. С шутками, мешая друг другу, с Семеновым и шофером заволокли они тяжелого и грязного валуха в сени и без промедления разделали.

«Это по-нашему!» — выпив водки, одобрительно крякнул Жорик, все засмеялись, задвигали табуретами, а тут шофер Коля принес со двора шашлыки на настоящих шампурах, обильно сдобренные луком и перцем. «Ишь ты! Умеет!» — вгрызаясь в нежное мясо, с симпатией поглядывал на бесхитростное Колино лицо Жорик, тот добродушно скалился.

Какие же приятные сказались люди! И, как сняли свои дубленки-кожанки, стали обычного роста, высокими они казались издали. Очень понравился ему Сергей Аюрович — в возрасте, но подтянутый, с седыми бачками, в строгом костюме. «Большой человек!» — пнув под столом Жорикову ногу, дыхнул водкой Семенов. А Жорик и без умников это понял по тому, как ежеминутно, по имени-отчеству обращался к Сергею Аюровичу тот, второй, в костюме поплоше, круглолицый, смуглый — из местных, райцентровский, прикинул Жорик.

Он удачно подхватил дурашливый Колин акцент, все опять смеялись, звенели ножами, пристукивали донышками стаканов, произносили тосты за «процветание златорунного цеха». Сергей Аюрович молча улыбался.

«Баран рэзать будэм?» — кричал через стол сладко захмелевший Жорик.

«Будэм, будэм!» — скалил зубы шофер Коля и отстранял стакан, косясь на Сергея Аюровича.

Это было непостижимо: большой человек разговаривал с Жориком на равных, интересовался его личной жизнью и планами на будущее и даже поговорил с ним — это под водку-тс! — на международные темы. И тут Жорик выдал. Аж Семенов перестал жевать, застыл со стаканом в руке. Как раз накануне Жорик слушал новости и брякнул про апартеид. Сергей Аюрович удивления не выказал, а серьезно подтвердил самые худшие опасения Жаргала Нурова насчет дискриминации коренного населения Южной Африки.

«Ну, Жорж, ты даешь!» — оскалился Коля.

«Они у нас в районе такие! Подкованные!» — с гордостью отметил круглолицый, вытирая платком лоснившиеся от баранины щеки.

Семенов икнул и поправил очки:

«Политинформации проводим по четвергам».

«Это хорошо, — вставая, подал хозяину руку Сергей Аюрович. Рука была мягкая, как у женщины. — Будем считать, что провели еще одну».

И все, переглядываясь, заулыбались, довольные друг другом.

Когда гости взялись за дверцы «уазика», из-за сарая вылетел ветврач с мешком в кровавых пятнах.

«Свеженинка! Сергей Аюрович!» — блестя золотой дужкой, закричал Семенов.

«Это когда он успел забить второго?» — мелькнуло у Жорика в голове.

А Сергей Аюрович, натянув на белую кисть кожаную перчатку, бросил что-то круглолицему и сел на переднее сиденье. Круглолицый, досадливо прихлопнув дверцей, запахнул разъезжавшиеся полы заграничной дубленки, хмуро махнул рукой — «давай назад!» Шофер Коля, высунувшись из кабины, выразительно постучал по лбу: соображать, мол, надо. И дал прощальный гудок.