Проповедник

У меня не было никаких претензий ни к Президенту, ни к полковнику. Отца полковника убили на глазах Президента. Полковнику было за что мстить. Бомба террористов разнесла в клочья пятилетнего сына Президента. Президенту было за что мстить. Это были люди власти. «Покажите мне человека, который не любит власть, — сказал один местный мудрец, — и пока он не докажет мне, что говорит правду, я буду думать, что он лжец. Когда же он докажет, что говорит правду, я скажу, что он дурак».

У меня не было никаких претензий ни к Президенту, ни к полковнику, потому что их действия подчинялись логике. К кому у меня были претензии, так это к ван Роширену. В его действиях логики не было.

Это из-за него хорошенький майор Ишеддар употребит меня и задушит в тюрьме; это из-за него попадется в ловушку полковник, а мои жена и сын останутся на милости правительства, которое не знает, на какую букву искать в словаре это слово. А ван Роширен? Ван Роширен скажет ей, что Христос меня любит и берет на себя все мои грехи. Пока Христос меня не любил, я был нормальным человеком: у меня были счет в банке, семья и прекрасная должность, респектабельные друзья и ферма. Когда Христос меня полюбил… О, черт побери!

И все-таки мне было обидно, что из человека, говорящего «нет» богу, я превратился в человека, говорящего «да» майору Ишеддару.

Вечером охранник принес мне корм. Он обращался со мной довольно грубо. В вырезе его форменной рубашки я заметил кипарисовый крестик.

— Что, — спросил я, — верите этому ван Роширену?

— А вы нет?

— Господин ван Роширен рассказывает, — сказал я, — что Господь воздаст за добро сторицей. Банк, который обещает семьсот процентов годовых, непременно лопнет.

— Это вы зря, — сказал стражник, — вот старый князь Санны тоже так говорил, а все-таки перед смертью крестился и раздал нищим десять тысяч кредитов.

— Да, — сказал я, — но никому не известно, сколько процентов ему начислили за этот капитал на том свете.

— Как же неизвестно? — удивился стражник. — Всем известно. Он пришел через неделю к ван Роширену во сне и говорит: я, мол, получил за свои десять тысяч сторицей. А ван Роширен: скажут, что ты мне мерещишься. А тот: ладно, если ты не веришь, я тебе отстучу телеграмму. А что вы думаете? На следующий день господин ван Роширен получил из рая телеграмму: так, мол, и так, сделал добро и обрел за него сторицей.

Я зевнул.

— Это хорошая вера, — сказал охранник, — по ней те, кто простят друг другу грехи, непременно победят врага.

— Дерьмовая эта вера, — сказал я. — Завтра ван Роширена убьют.

— Кто убьет? — встревожился охранник.

— Майор Ишеддар. Пригласит его в замок у Бродячего Перевала от имени мятежников и убьет. А вину свалит на террористов.

— Это нехорошо, — сказал охранник.

— Мне на это наплевать…

Тюремная каша отвратительна. Я был, как гнилая морковка. На лице у меня отросла ботва.

Наутро охранник, отводя меня на оправку, продолжил разговор:

— Это нехорошо, если майор убьет ван Роширена. За такое дело можно попасть в ад.

Я пожал плечами.

— А интересно, если найдется человек, который спасет ван Роширена, он попадет за это в рай?

— Кто же его спасет? — возразил я.

— Можно отправить ему телеграмму, — сказал охранник. — Можно написать так: «Вас вызывают в замок на Бродячем Перевале. Это ловушка. Не приезжайте».

— Ну и что? — зевнул я. — Он получает таких телеграмм сто штук на день.

Охранник огорчился. Ему явно хотелось в рай.

— Можно подписаться, — сказал я, — «Человек, которому вы обещали чудо с сертификатом».

Охранник подозрительно поглядел на меня.

— А кому это он обещал чудо с сертификатом?

— Мне.

— Это что за штучки, — сказал охранник, — хотите написать ему, что вы живы?

— Вы же сами прекрасно знаете, — возразил я, — что ван Роширен запросто получает телеграммы от покойников. Просто на такую телеграмму он наверняка обратит внимание. К тому же покойники в своих телеграммах всегда говорят правду.

Когда охранник принес мне ужин, я лежал на койке, закинув руки за голову. Охранник разжал кулак и показал бумажку: бланк отправленной телеграммы. Там было написано: «Вас вызывают в замок на Бродячем Перевале. Это ловушка. Не приезжайте. Человек с ограниченным словарным запасом». Я порвал бумажку и на всякий случай съел, запив водой, опять лег на койку и стал глядеть в потолок.

Возможно, ван Роширен не послушается телеграммы. Возможно, он ее не получит. А что я еще мог сделать? Если ван Роширен не поедет в замок Бродячего Перевала, то и полковник, который за ним наблюдает, этого не сделает.

На следующий день дверь камеры растворилась:

— Собирайтесь!

Казенный брадобрей скосил ботву с моего лица, и мне выдали безупречный костюм, усадили в кузов фургончика и повезли. Кроме меня, в фургончике было пятнадцать гвардейцев и майор Ишеддар.