Пророчества о войне. Письма Сталину

Помню, с каким тяжелым чувством мы зарывали браунинги и гранаты в песок на чердаке…

Многие русские художники в дни первой русской революции душой были на стороне восставшего народа. С гневными рисунками «Солдатушки, бравы ребятушки, где же ваша слава?», «После усмирения», «Виды на урожай 1906 года» выступил в сатирическом журнале «Жупел» Валентин Александрович Серов. Это были убийственные карикатуры! Протестуя против кровавого ужаса 9 января 1905 года, В. А. Серов вышел из состава Императорской академии художеств. В сентябре я видел его в толпе митингующих студентов Московского университета. Всем памятен его эскиз «Похороны Н. Э. Баумана».

Восторженно приветствовал первую русскую революцию Николай Алексеевич Касаткин. Тесно связанный с русским рабочим классом, он смотрел на революцию глазами ее участииков. Да он и сам принимал непосредственное участие в событиях. Касаткин принес в Училище живописи, ваяния и зодчества печатное воззвание – призыв к вооруженному восстанию. При встрече он рассказывал мне, как стал распространителем этого «главного документа», исходившего от руководителей Московского декабрьского восстания.

– Был я в типографии Сытина. Пришли туда неизвестные люди. Вооруженные. Приказали всем оставаться на своих рабочих местах. Вручили печатникам какой-то текст. При мне он был набран и напечатан. Тут же его раздавали приходившим в цех рабочим. Я тоже взял – для училища.

В составе боевой дружины училища были сыновья Касаткина. Когда мне в один из дней накануне вооруженного восстания удалось попасть на Мясницкую, у входа в здание Училища живописи, ваяния и зодчества я увидел сына Касаткина – Володю. Он стоял с обнаженной саблей, охраняя здание от проникновения в него провокаторов и черносотенцев. После разгрома восстания Володя подвергся аресту и пробыл четыре месяца в Бутырской тюрьме.

Мастерская Касаткина находилась в Сокольническом районе и так же, как и моя мастерская на Арбате, была пристанищем революционеров. Там в горячие дни декабря Николай Алексеевич писал своего «Рабочего-боевика».

Целиком на стороне революции был и мой учитель, профессор Училища живописи, ваяния и зодчества Сергей Михайлович Волнухин.

Пожалуй, самое сильное живописное произведение о событиях 1905 года – это картина Сергея Васильевича Иванова «Расстрел».

Большая пустынная площадь. Напряженное закатное освещение домов. На первом плане – убитый рабочий: упал ничком. Чуть дальше – убитая женщина. В правом углу картины – демонстранты с красным флагом. Слева – солдаты. Над ними поднимаются серые облачка. Это залп. Трагическое событие революции передано художником-очевидцем с огромным эмоциональным напряжением.

Иванов – тоже участник революции. Студенты, питая к Сергею Васильевичу глубокое доверие, в день похорон Баумана поручили ему возглавить охрану зданий Московского университета. У него на глазах происходил расстрел молодежи, возвращавшейся с политической демонстрации, и он тут же стал санитаром: под пулями царских служак переносил раненых в аудитории университета.

Мужественная решимость многих лучших представителей художественной интеллигенции России имела прочную опору. Этой опорой было убеждение в абсолютной непригодности и даже преступности существующего царского режима. Каждый из нас, художников, своим путем приходил к этому важному выводу. Серова окончательно убедил расстрел народной депутации, направлявшейся воскресным днем 9 января к царскому дворцу. Пожалуй, раньше других услышал в себе призыв: «Буря бы грянула, что ли!» – Николай Алексеевич Касаткин, уже в начале 90-х годов соприкоснувшийся с жизнью рабочих-шахтеров.

И казалось, что от рождения чувство протеста, жажда борьбы с угнетателями живут в душе замечательной русской женщины, выдающегося скульптора Анны Семеновны Голубкиной. Столкнувшись со свинцовыми мерзостями российской действительности, Анна Семеновна, не колеблясь. вступила на путь революционной борьбы. И став крупным, чудесным скульптором, она одновременно стала и пламенной революционеркой.

Я всегда отдавал должное могучему таланту Анны Семеновны Голубкиной. Художница, вышедшая из глубины народа, крестьянка, в которой было так много черт русской женщины, воспетой Некрасовым, в искусстве шла своей дорогой. Она училась у классиков, у французского скульптора Родена, но всегда оставалась сама собой.

Но не надо думать, что вся художественная интеллигенция поддерживала революцию. Мои добрые знакомые молодые архитекторы Маят, Рыльский, Гужиенко, стараясь оправдать действия правительства, видели причины народного возмущения исключительно только в факте поражения России в русско-японской войне. В общем, по их мнению, виной всему были генералы, плохо воевавшие против японцев.

Основатели эстетического направления «Мира искусства» Дягилев, Бенуа, Сомов, Философов во время обострения событий выехали за границу, чтобы не утруждать себя переживаниями, связанными с развитием революции. Серов писал к Бенуа, уехавшему в Париж: «Ах ты, эмигрант! Не хочешь с нами кашу есть…»

Шевченко и «1000-летию России»