Зэ, вспомнив слова Петра Ивановича про выкрутасы Родиона Марковича, быстро прикинул последствия такого шага, но ничего опасного не увидел. К тому же атташе не претендовал на управление машиной. Видимо, работа дипломата должна была быть показана как путешествие в автомобиле с водителем, а не собственноручное кручение баранки.
– Друг толстый?
– В смысле?
– По объему, большой человек?
– Нет, худой.
Значит, посадим его между женщинами, и четыре часа он потерпит. А в Тумаре две пассажирки выйдут, а мы дальше поедем с комфортом.
– Хорошо, только ты подтвердишь перед ним, что это было мое решение взять попутчиц. И машина с водителем, кстати, в моем личном пользовании.
– Если нужно…
Зэ пожал плечами. К подобным завихрениям в головах у других людей он относился снисходительно. Родион Маркович, сообразив, что неожиданная проблема решена, пришел в хорошее расположение духа и начал с воодушевлением разглагольствовать.
Человек, которого подобрали на заправке, был невысокого роста, с густой шевелюрой и растительностью на лице. В руке он держал прямоугольной формы коробку из дерева, чем-то похожую на складной мольберт, если только мольберты красят темной краской. Увидев подъезжающую машину, он не прекратил своего занятия, а занимался он тем, что в полный голос исполнял романс на стихи Пушкина «Что в имени тебе моем?», при этом старательно выводил высокие ноты и совершенно не смущался косых взглядов посетителей бензоколонки.
…
Последние слова он пропел, устраиваясь на заднем сиденье, после чего поздоровался и представился: «Александр, прошу меня любить и жаловать».
«Какие красивые слова», – подумал Зэ, очарованной романсом.
..
Зэ предложил положить коробку нечаянного спутника в багажник, но Александр отказался от предложения и, как показалось Зэ, сильнее сжал пальцы на ручках поклажи.
Тронулись. Через несколько минут подъехали к гостинице. Женщины ждали на улице. Зэ помог погрузить чемоданы в багажник и молча указал рукой Александру на коробку, которую тот продолжал держать на коленях. Саша выскочил из машины, сам передвинул чемоданы и запихнул коробку в самую дальнюю часть отсека. Он не возвращался на место, пока багажник не захлопнулся, и настоял на том, чтобы Зэ закрыл замок на ключ. Подергав крышку и убедившись в надежности замка, он сел в машину и какое-то время молчал, не участвуя в завязавшемся разговоре.
Роль тамады с первых минут поездки взял на себя Родион Маркович. Он со знанием дела похвалил посла, отметив его недюжинную доброту и чуткое отношение к людям, легким касанием прошелся по его профессиональным качествам, плавно переведя разговор на его учеников, которые, «аки птенцы гнезда Петрова», то есть Якова, все на один подбор: умны, трудолюбивы и начитанны. При этом не преминул причислить к лику достойных самого себя. Женщины кивали в знак согласия головами, разбавляя кивки негромкими восклицаниями. Александр в разговоре не участвовал.
Через два часа сделали остановку в придорожном кафе. К этому времени дружеский градус общения позволял свободно разговаривать на любые темы. Ольга Петровна (постарше), в коричневом деловом костюме, еще обращалась к Зэ на «Вы», но, скорее, по привычке, чем ради соблюдения приличий. Анна Петровна (помладше), с симпатичным курносым носиком, отполированным до неестественного блеска, за счет чего нос отбрасывал расплывчатые блики от попадавших в окно солнечных лучей, всячески пыталась выяснить семейное положение Александра, задавая косвенные и прямые вопросы, и участвовала скорее в диалоге с ним, чем в общем разговоре.
У Зэ, имеющего легендарную кличку, была привычка давать всем своим знакомым, даже если знакомство было шапочным, прозвища. Эти псевдонимы никогда не афишировались, и обладатели оных про них ничего не знали. Придумывая имена, порой обидные, Зэ успокаивался тем, что повторял, конечно, про себя: «Прозвища придают обыденной скуке мира и серости жизни немного ярких красок». В разговорах с самим собой он с удовольствием пользовался придуманными псевдонимами. Его недавняя молодость, например, была украшена знакомством с «Робкой Лилией», «Бешеной Канарейкой», «Сливовым Братом», «Треснутым Кувшином» и даже «Вялотекущим Ручьем». Как в его голове появлялись названия, он не знал. Сказывался настрой и какие-то сиюминутные флюиды восприятия.
Владимир Моргунов , Владимир Николаевич Моргунов , Николай Владимирович Лакутин , Рия Тюдор , Хайдарали Мирзоевич Усманов , Хайдарали Усманов
Фантастика / Детективы / Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Самиздат, сетевая литература / Историческое фэнтези / Боевики / Боевик