Пророчество Гийома Завоевателя. Часть 1

После героического поступка, совершенного де Леви, молодые рыцари и воины принца наперебой приглашали храбреца к себе в гости, расспрашивали его, восхищаясь его самоотверженностью и решимостью. Большинство рыцарей, если быть честными, завидовали молодому рыцарю Годфруа, который в одночасье взлетел так высоко и стал, как им казалось, любимчиком короля Филиппа.

Только, все эти радости не доставляли облегчения Годфруа, сердце которого было разбито несчастной любовью к прекрасной Луизе де Лузиньян, третье дочери знатного сеньора из Пуату.

«К чему мне титул шевалье? К чему? Зачем? Это смех, да и только… – грустил Годфруа. – Никто и никогда не породнится с безродным и безземельным воином! Ну и что, что этот рыцарь спас короля? Да сколько таких рыцарей бродит по Европе!..»

Годфруа де Леви попытался, как ему показалось, забыть прекрасные глаза Луизы, загнать любовь в самый дольний и потаенный угол своего сердца. Но,… все это было бесполезно! Глаза Луизы преследовали его везде. По ночам он просыпался, дрожа от счастья и, одновременно, мучаясь от бессильной слабости, которая делала его жизнь невозможной!

Он, набросив на лицо маску равнодушия и безразличия к жизни, стал сопровождать Людовика во всех его военных походах, вызванных жалобами каких-нибудь священников из-за бесчинств и разбойных выходок местных феодалов.

Войны, налеты, осады и штурмы башен, замков и крепостей, гарь, стрелы и отблески пожарищ не сильно способствовали рождению покоя в сердце влюбленного рыцаря. Он все больше и глубже уходил в себя, превращаясь в замкнутого и молчаливого рыцаря. Эти разительные перемены тревожили принца и рыцарей его отряда, которые просто не узнавали в хмуром, сосредоточенном и немногословном рыцаре прежнего весельчака и балагура Годфруа.

Так, наверное, и продолжалась бы жизнь Годфруа, если бы не судьба, которая внезапно вмешалась в серую жизнь рыцаря с решительностью медведя, вламывающегося в сарай с коровами…

Замок Монкруа. Комната королевского совета. 12 января 1100 года.

Филипп сегодня проснулся рано. Сон, словно легкая пелена, на удивление быстро оставил короля. После утренней службы в часовне король с аппетитом позавтракал, нежно поцеловал сонную графиню Бертраду и вышел из спальни. Бертрада нежно зевнула, потянулась своим прекрасным телом и уснула…

Филипп вошел в комнату совета, где уже его поджидали Мишель де Немур, Рено де Вилльбеон и монах Сугерий из аббатства Сен-Дени.

Причина столь раннего и экстренного заседания совета была веской и не требующей отлагательства. Вчера, среди слуг королевской кухни был пойман и допрошен шпион короля Гильома. Сначала, как и подобается, наемный убийца попытался отнекиваться, но, после «беседы» с ним королевского палача и мессира Рено де Вилльбеона, он рассказал и сознался в планируемом отравлении королевской семьи…

Филипп резко вошел в комнату, на ходу поздоровался с советниками и плюхнулся всей массой своего погрузневшего тела в кресло:

– Садитесь, мессиры! Ну, и что сказал этот ублюдок? – Глаза Филиппа гневно сверкнули.

– Сир. Он признался под пыткой в отравлении вас и вашего семейства… – тихим голосом ответил Рено.

– Да? Я не удивлен, мессиры! Под пыткой признаешься в чем угодно!!! Например, что лично участвовал в распятии Христа!..

Сугерий, худощавый и щуплый монах с неприметным лицом, коротко отметил:

– Сир. У него был изъят флакон с ядом. Мы его проверили, дав свиньям. Судя по эффекту, этот яд византийский…

Филипп задумался, уставившись куда-то прямо перед собой. Наступило неловкое молчание.

– Ладно! Хватит об этом. Как вы думаете, не пора ли и нам «проведать» нашего английского соседа?..

Вздох облегчения пронесся над комнатой:

– Вы правы. Давно пора, сир …

– Ладно. Пора, так пора! – Филипп обвел взглядом собравшихся советников, немного остановился на лице Сугерия.

«Да. Совершенно невыразительное и неэмоциональное лицо. Трудно понять, думает ли он вообще?.. – промелькнуло в голове короля. – Хотя…. Это и прекрасно! Незачем посторонним «читать» все мысли на лице будущего министра моего сына…»

– Ваши предложения… – добавил король.

Сугерий поднялся и, обменявшись взглядами с Мишелем и Рено, заговорил:

– Сир. Мы решили, что необходимо применить к известному вам лицу «стрелу». Да, это резко, но, боюсь, что иначе нет возможности устранить существующую проблему…

Филипп кивнул:

– Стрела, так стрела…. Вам, видимо, виднее…

Сугерий расправил плечи, воодушевившись согласием короля на начало тайной операции:

– Сир, кандидатуры вами уже подобраны и утверждены. Мессиры Жан де Фиенн и Годфруа де Леви. Плюс, двое моих монахов. Люди проверенные, лишнего не сболтнут…

Филипп криво усмехнулся:

– И под пыткой?..

Сугерий сухо кивнул:

– И под пыткой, сир. У этих бедняг их бывший хозяин языки отрезал!..

Брови Филиппа поползли наверх:

– Однако!.. Очень грамотный выбор, приор Сугерий!..

– Сир, вы немного оговорились. Я только монах из аббатства Сен-Дени… – скромно заметил Сугерий.