Пророчество Гийома Завоевателя. Часть 1

Гуго бросился к предполагаемому месту нахождения убийцы короля и… наткнулся на принца Генриха Боклерка, который пугливо озирался по сторонам, тогда как его неизвестный партнер суетливо пытался завалить листвой большой английский лук. Третий рыцарь спокойно стоял, прислонившись к дереву. Его холодный взгляд пронзил Гуго. Этот рыцарь был… Жан де Фиенн, командир французских королевских арбалетчиков. Когда первый незнакомец, который прятал лук, обернулся, Гуго де Биго узнал в нем мессира Годфруа де Леви, рыцаря, приехавшего вместе с командиром французских королевских арбалетчиков погостить в Англии.

– Будь ты проклят, мерзкий убийца! – Прокричал Гуго и бросился с мечом на Годфруа.

– Мессир Гуго! Потрудитесь вложить меч в ножны и объяснить свое подобное поведение в присутствии принца крови и законного наследника престола Англии, – спокойным и ледяным голосом сказал Генрих.

Гуго де Биго младший растерялся. Он застыл с мечом в руках, не решаясь шагнуть…

Тут, он внезапно вспомнил слова его отца: «Сынок. Скоро придет трудный для тебя день. Случится страшное несчастье. Только от тебя будет зависеть жизнь нас и нашего рода! Ты будешь иметь возможность подержать в своих руках корону…»

Гуго младший понял смысл туманной фразы его отца…

– Мессир! Вернее, простите меня, сир, – начал, было, Гуго, но Генрих оборвал его, не дав больше проронить ни слова:

– Мессир Гуго. Мессир граф Годфруа де Леви, сегодня, 2 августа 1100 года, по моему приказу избавил Англию, ее благородное, верное и, несправедливо притесняемое (прямой намек на отца Гуго де Биго) родовитое дворянство, несчастное население от тирании самодура и душевнобольного короля, моего брата. Для меня, данный шаг был очень тяжел, но… я решился на него исключительно из благородных побуждений.

Гуго встал на колени перед Генрихом:

– Простите меня, сир и повелитель! Рыцари рода Биго всегда служили и будут служить королям…

Генрих принял торжественную позу, приложил меч к плечам Гуго и сказал:

– Произвожу тебя в рыцари, мессир Гуго де Биго. Мы покарали нашего брата Гильома Рыжего Английского не убийством, но казнью справедливой, ибо, смотреть более на все бесчинства, творимые моим братом, мне не позволяла христианская совесть и душа моего благородного отца, соратников коего… – Генрих замолчал и пристально посмотрел на молодого Гуго. Его стальной взгляд, буквально пронизывал де Биго насквозь. Гуго понял, что стал хранителем подобной тайны, большой опасности, но, вместе с тем, и, возможно, большой выгода для него и его семьи. Он встал на колени и протянул свой меч Генриху, смиренно сказав:

– Примите сей меч, как залог верности нашей семьи де Биго. Сир…

Он понимал, что может быть убит королем, но в душе не верил в это…

Генриху нужны могучие союзники для беспрепятственного восхождения на престол в нарушение прав старшего брата Роберта, ведущего священную войну против неверных.

– Встаньте, граф де Биго. Мы будем помнить верность и преданность наших слуг. – Сказал Генрих так, словно он уже был королем Англии. Потом обернулся к онемевшему Годфруа де Леви и добавил:

– Мессир Гуго, будущий коннетабль королевства! Потрудитесь сопроводить мессира рыцаря де Леви и командира королевских арбалетчиков, мессира Жана де Фиенн, виконта де Коссэ, в Дувр без промедлений! Вы меня поняли, граф Норфолк?..

– Слушаюсь, сир. – Ответил Гуго де Биго, восхождение к вершинам власти началось…

Лес был небольшой, оцепление сработало четко и быстро, но злодей не был схвачен. Генрих Боклерк, будущий король Англии, горевал над телом убитого брата. В горечи утраты он заявил, что его желанием будет утвердить законы Эдуарда Исповедника, издать хартию английских вольностей и принять клятву, как это делал Этельберт.

Еще не став королем, он пленил норманнских баронов и саксов этими обещаниями свобод и, ровно через три дня, 5 августа 1100 года, был коронован в Вестминстере. Коронован, несмотря на протесты нескольких знатных баронов, держащих сторону законного наследника, герцога Нормандии Робера Куртгёза, который зажился у своей жены Сибиллы в Апулии и не спешил домой.

Пролив Ла-Манш. 3 августа 1100 года.

Жан тяжело переносил морские путешествия. Точнее сказать, он их на дух терпеть не мог. Его выворачивало наизнанку, стоило только ступить на борт корабля или лодки. Вот и сейчас, он перегнулся через борт нефа. Его тошнило…. Тошнило от качки, которая не прекращалась ни на минуту, тошнило от мерзости участия в грязном преступлении, очернявшем его душу, выворачивало от ненависти к жизни, еще недавно казавшейся ему безоблачной, радостной и полной счастья и любви…

– Жан, дружище! Как ты?.. – Годфруа, как мог, пытался поддержать друга.

Жан повернул свое позеленевшее лицо, и кисло улыбнулся:

– Сам видишь, Годфруа…. Море – не моя стихия…

Годфруа засмеялся и похлопал его по спине:

– Крепись! Все уже, слава Богу, позади…

Жан вытер губы рукавом и посмотрел в глаза де Леви:

– Я не уверен…. Боюсь, что неприятности у нас еще впереди…