Пророчество не лжёт (СИ)

— Проходите за мной — спокойно и даже можно сказать, немного пристыженно ответил ей робот и повернувшись на сто восемьдесят градусов, бодро покатился по лабиринту, пока не остановился у одной из комнат, посторонившись, пропуская визитеров вперёд. Помещение было совсем небольшим и почти пустым. Мебель и другие предметы обихода там отсутствовали, а на тряпичной подстилке крутился и пускал пузыри маленький детёныш хатта, похожий на большую улитку, только без панциря.

— А я думал он будет постарше — сказал Энакин, с интересом разглядывая малыша.

— Да, он совсем мелкий, но так даже лучше — пробормотала Асока, так же подходя к ребёнку.

— А он ничего, милый даже — сказал Энакин, протягивая к нему руки.

— Чего не скажешь о нем, когда он вырастет — скептически произнесла Асока, брезгливо поджав губу — Терпеть не могу хаттов.

— Ну этот, хотя бы, не хочет скормить нас ранкору — ответил Энакин и выжидающе уставился на наставницу.

— Рюкзак взял? — поинтересовалась она для начала.

— А как же! — с гордостью произнёс Скайуокер и вынул из кармана комбинезона брезентовый свёрток, превратившийся, когда его встряхнули, в весьма вместительный рюкзак.

— Тогда упакуй его и скорее наверх, здесь становится трудно дышать — сказала Асока и прикрыла нос рукой, намекая на отвратительный запах хаттской слизи.

— А почему я? — попробовал Энакин откосить от нежелательной роли нянечки для младенца.

— Ну так тебе же он понравился, вот и неси — очень конкретно пояснила тогрута и отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

— Конечно, нравится, ведь он же так похож на тебя — обиженно бросил Скайуокер, взяв дитеныша обеими руками в том месте, где у всех людей и нормальных гуманоидов находится талия.

— Ну, можешь тогда и меня захватить, я не против — ответила Тано, не поворачиваясь.

Тем временем Энакину удалось взять маленького Хатта и поднять его на уровень груди. Похоже малышу понравился такой аттракцион «Движение вверх» и он радостно забил в воздухе тоненькими прозрачными ручками и визгливо заголосил:

— Ляпупа! — произнёс он вполне отчётливо и глядя на подростка своими огромными зелёными глазищами и взял его пальцами за косичку.

— Что? Что ты сказал? — тут же возмутился Энакин — Да сам ты эта...как ты там сказал, ляпупа!

— Зря ты так — укорила его Асока, снова вынужденная повернуться — На хаттском это означает «Друг».

— Да уж, только и мечтал всю жизнь, как с хаттами дружить — проворчал Энакин, пытаясь упаковать малыша в рюкзак.

— Между прочим, он обеспеченный и со связями у него всё в порядке — улыбнулась тогрута, помогая ученику справиться с непростой задачей.

— А бузя бузя бу! — выдал хатт, размахивая руками.

— Это он возмущается? — спросил Энакин, сумев наконец упаковать драгоценный груз.

— Нет, это он сказал, что он тебя любит — совершенно искренне ответила Тано и погрузив рюкзак на спину падавана, оба двинулись на выход. Больше им никто не препятствовал, дроид куда-то скрылся, наверное понял, как был неправ и поспешил стыдливо ретироваться. Других преследователей так же не появилось, и единственным неудобством был рюкзак за спиной и то, что там было. Это самое содержимое рюкзака отчаянно крутилось и стонало, словно было недовольно чем-то.

— Ну потерпи немного, мелочь, скоро вернём тебя папочке, и будете снова вместе смотреть на танцовщиц — уговаривал его Энакин, смирившись уже с тем, что на время путешествия «кормящей мамочкой» этого уродца надлежит стать ему. Асока, при малейшем намеке на смену ролей, выдвинула железный аргумент:

— А кто же тогда поведёт корабль?

Энакину пришлось тяжело вздохнуть и устроить крутящийся рюкзак у себя на коленях. Мелкий хатт тут же вылез наружу и начал хватать своего спасителя липкими ручонками.

— Слушай, может быть хватит уже — пробовал урезонить его Скайуокер — То, что ты меня любишь я уже понял, но я не сторонник столь явных симпатий!

— Ляпупа? — слегка обиженно спросил малыш, что следовало понимать как: «Разве ты не мой друг?»

— Ну хорошо-хорошо — тут же устыдился Энакин своей грубости, ведь в конце-концов, малыш ведь не виноват в том, что родился хаттом — Я буду твоей ляпупой, только не надо реветь!

Дитя тут же успокоилось и его огромные желто-зеленые глазищи перестали наливаться слезами. Он умиротворенно вздохнул и обхватив Энакина руками, прижался головой к его груди.

— Кажется, избалованный сынок нашёл себе новую игрушку — съязвила Асока, увидев эту идиллию.

— Жалеешь, что это не ты? Ещё не поздно всё переиграть — ответил Скайуокер и вдруг вздрогнул всем телом от прикосновения к груди чего-то горячего. Этим чем-то оказалась головка маленького Хатта. Он дотронулся рукой до его лба и убедился, что тот просто раскалённый.

— Асока, мне кажется, мелкий простыл — сказал он уже другим голосом, встревоженным.