Пророчество не лжёт (СИ)

Она опустила голову юноши на траву и тотчас же легла с ним рядом, почувствовав на своих плечах его объятия. Расстояние между ними неумолимо сокращалось, а жар и горячее стремление сильнее упрочить близость нарастало со скоростью света. Асока первая поцеловала его, более страстно, чем первый раз, более долго, более нежно. Энакин отвечал с неменьшей страстностью, желая отдать ей больше того, что уже давно было подарено. Свою душу. Своё сердце. Свою любовь. Дар Великой Силы. С трудом оторвавшись от губ, юноша начал вновь воплощать то, что делал до этого, только уже без страха быть прерванным. Его горячие губы легко касались монтраллов, спускаясь к лицу, чтобы затем отметить каждую его дорогую черту. Оставляя невидимые глазу следы на нежной коже, заставляя ту гореть и подрагивать от этих нежных, чуть щекочущих касаний, а саму Асоку сладко постанывать когда осторожные и такие чуткие ладони Энакина проводили по её лекку, а уж когда до них дошли и губы, а язык прошёлся вдоль каждого, особо останавливаясь на кончиках, тогрута и вовсе потеряла самообладание. Она подняла руки и опустив их на плечи Скайуокера, решительно спустила с них плащ, рискуя порвать его и увидев, что под ним ничего нет, просто едва не взорвалась. Ладони принялись жадно исследовать горячую кожу, гладить упругие мышцы, отзывавшиеся приятной дрожью. Потом, поднявшись на локтях, обхватила его за пояса и начала покрывать тело юноши короткими поцелуями, спускаясь вниз, боясь пропустить хоть один участок, это продолжалось пока она не нагнулась чуть ниже и халат от этого слегка распахнулся, являя взору Энакина небольшую, но упругую грудь Асоки, не разу не видимую прежде, но от этого не менее желанную. И теперь эта близость сводила с ума, в первую очередь от ситуации, в которой никто не был, кроме двоих и не имел доступа к ней. А значит, пошло оно к ситхам, всё то, что сейчас не сможет их достать. Всё и все. Правая рука в секунду развязала пояс халата и он безвольно свалился на траву, позволив ситуации развиться дальше. Кожа Асоки была именно такой, как Энакин представлял себе. Нежной и бархатной, которой так и хотелось касаться до бесконечности, проводя бесконечные линии вдоль спины, ощущая в ладонях приятную округлую упругость твёрдых грудей с набухшими от возбуждения темно-вишнёвыми сосками. От каждого прикосновения грудь всё больше твердела, так и призывая узнать себя во всех своих точках чувствительности. Энакин так и сделал, осторожно уложив Асоку на свой плащ и вцепившись ей в губы особенно долгим и страстным поцелуем, начал плавно спускать вниз, касаясь шеи и заострённых ключиц. Особое внимание уделил чувствительному участку между ними, небольшой ямке, находившейся как раз над соблазнительными округлостями. Дойдя же в конце концов до них, Энакин страстно и в то же время нежно поцеловал каждую из них и потом провёл языком вокруг обоих твёрдых вершин, чтобы затем, втянув их по одной губами, чуть прикусывая, пощекотать кончиком языка, перекатить во рту. И так с каждой по несколько раз. Асока стонала и выгибалась дугой ему навстречу, ощущая как где-то внизу живота распускается невиданный цветок, лепестки которого щекотали и заставляли вздрагивать, а в самом низу, там, где она даже стыдилась прикасаться сама, почувствовался неведомый ныне влажный жар, заставивший потребовать к себе внимания. Силовая связь только упрочилась от возбуждения и чуткие нежные пальцы, проведя очередную линию от груди к бедру, легко опустились между ними, проникая за резинку трусиков. И вот они уже были там, разводя в стороны чуть влажные нижние губы, нащупывая находившуюся между ними упругую круглую горошину нежной плоти. Это был центр особой чувствительности, активируя который можно было услышать особенно яростный стон и ощутить движение навстречу. Энакин двинулся ниже и проникнув тем же пальцем в приоткрывшиеся ворота, замер на полпути, почувствовав тонкую, но прочную преграду. Нет, не сейчас, не так. И аккуратно, чтобы не напугать, начать стаскивать с Асоки белье, полностью открывая её для одного себя. Она, вопреки всему, не думала пугаться, лишь только шепнула:

— Смелее.