Пророчество не лжёт (СИ)

— Я справлюсь, я попробую, наша любовь поможет нам — ответила наконец Асока и повернувшись, прижалась губами к губам мужа, горячим и трепетным. Во время этих поцелуев она всегда забывала обо всех тревогах и даже о том, что оба они — джедаи. В этот миг не было ничего, ни Ордена, ни Совета с его дурацкими правилами, ни даже Корусанта. А были только они — два любящих сердца, урвавшие от обязательств несколько минут, чтобы побыть сами собой. Но не вечно длился волшебный миг, обязательства напомнили, что воровать нехорошо и велели тотчас же возместить украденные у него минуты и немедля бежать на Совет, ибо именно их присутствия там Магистры только и ждали. И вот, едва попав в этот круглый Зал, на обоих упало страшное известие: генерал Гривус — бывший командир армии боевых дроидов КНС, долгое время считавшийся пропавшим без вести, неожиданно объявился. Да и не просто так, а отметив своё появление ужасно дерзким в своей беспрецедентности преступлением — проник в здание сената и похитил самого канцлера. И явившиеся на вызов тревожного сигнала стражей порядка встретили лишь трупы охранников, разрубленные световыми мечами, причём, явно не одним и росчерк на столе Палпатина, выжженный тем же лазерным лезвием — эмблема КНС. Преступник не прятался, он напротив пытался заявить о себе, чтобы поиздеваться над противником, которого в очередной раз удалось обдурить. Демонстративность и эпатаж, всё то, что обожал Гривус. Наверное и место для пленения заложника нашёл самое неожиданное, вот только не судьба ему будет посмотреть на то, как противник мучается и строит предположения о том, куда пропал дорогой канцлер. Место уже успели найти, подвела приверженность к старым привычкам — корабль, как родной близнец, похожий на погибшую Незримую длань. Сейчас он находился на Утапау, туда Совет и решил командировать двоих адептов, чтобы освободить правителя. Стоит ли упоминать чувство, охватившее в этот момент Асоку, узнавшую об опасности, нависшей над ещё одним дорогим и любимым человеком. Стоит ли упоминать, кто именно вызвался на эту операцию добровольно. Да, вот только вторым, вопреки всему, сделался не Энакин, а бывший учитель Асоки — заслуженный Магистр Ордена Пло Кун. Совет счёл, что будет лучше, если на такое серьёзное отправится кто-то более опытный, чем девятнадцатилетний Скайуокер. Ему это не слишком понравилось, не по причине ревности, а потому, что придётся оставить Асоку без своего присутствия, её и их ребёнка, о котором он узнал только вчера, но уже успел полюбить. Однако, знал и то, что переубедить её лететь можно было даже и не пробовать, это грозило ссорой и трещиной в отношениях, поэтому оставалось лишь поверить, что Асока будет осторожной и вернётся назад без единой царапины. И как жаль, что отправление уже сейчас и никак не получится остаться наедине и придётся удовольствоваться лишь сухим прощальным кивком с традиционным для всех джедаев:

— Да прибудет с тобой Сила, Рыцарь Тано.

До чего же сухое и нудное прощание. Почему хотя бы руку пожать нельзя? За то удалось перемигнулся в последний момент, пока не видит Пло. Но вот дверь корабля уже закрылась и Тано осталась наедине с бывшим наставником. Они и теперь общались и тесно контактировали, но не так уже, как это было прежде. Долгое отсутсвие Асоки в Ордене и вера его в то, что она погибла, проложило в их до этого таких безупречных и близких отношениях некую трещину, не очень большую, но заметную, не такую, на какую можно не обратить внимания, только если умышленно стараться делать вид, что её как и раньше не существует. И всё-таки, не желая пока признаваться себе в открытую, Асока ощущала, что её мнение об Ордене и других джедаях начало необратимо меняться и при том не в самую лучшую сторону. Вот и сейчас, сидя в кресле второго пилота и глядя на профиль кел-дорца, сидевшего за штурвалом, тогрута невольно обращалась к нему мыслями, вспоминая события годовой давности:

«Неужели вы так легко смогли тогда поверить, что я умерла? Разве Сила не сказала вам, что я не только жива, но и почти здорова, просто не помню, где я и кто такая?»

Пло ничего не замечал, он следил за небом и в какую-то спокойную минуту мужчина всё же повернулся к девушке и посмотрел. Так ласково и открыто, как умел только он. И на миг все горькие мысли отошли в сторону и Асоке как никогда остро захотелось поговорить с ним. Потянуться душой, как это бывало в детстве и всё-всё рассказать. Он поймёт её, Асока знала, всегда понимал, любил. Она совсем уже хотела произнести первое слово, как Мастер начал первым и конечно же, этим испортил всё:

— Асока, не уходи в себя. Подумай лучше об операции. Иначе твои эмоции снова испортят всё.

«Ну вот, все они одинаковые. Ты к ним душой, они к тебе...кодексом» — с досадой подумала тогрута и отвернулась к окну, испытывая жгучий стыд за свою секундную слабость — «Он такой же, как все остальные. Я верила, что он другой, что он лучше, увы, все Магистры из одного теста».