Пророчество не лжёт (СИ)

Асока ворвалась в подсобку, не сдерживаемся никем и ничем, не считать же препятствием каких-то жалких магнастражей, но всё уже было кончено. Все её дорогие приятели, которых тогрута так часто сопровождала, с которыми так весело общалась много лет, бездыханные и холодные лежали на полу. Райо с перерезанным горлом и изуродованной промежностью. Онаконда Фар, зелёная кровь которого ещё текла из рассеченного горла. Барджи Симонс с распоротым животом, глаза которого остекленевшим взглядом смотрели прямо на Асоку. Они словно спрашивали о чем-то и до сих пор не понимали почему спасение запоздало. И винили в этом того, кого смогли найти. Её, Асоку.

«Словно мой сын» — подумала тогрута, глядя на эти невидящие и смотревшие прямо в душу глаза — «Словно мой сын в кошмарном сне!»

От этого осознания злость стала ещё сильнее и тоже не заставила себя молча сидеть внутри, подчиняясь приказу о повиновении. Может быть, употребив всё свою выдержку, достав её из скрытых резервов или взяв в займы у Силы, она огромным трудом, но всё же смогла бы усмирить саму себя и остаться верной правилам Кодекса. Могла бы, но этому нагло помещал самодовольно ухмыльнувшийся Кед Бейн, со смехом поведавший тогруте:

— Ну вот и мой сюрприз, тебе он правда понравился? Я просто доказал насколько ты ничтожна и ничуть не лучше остальных, хотя и носишь высокий статус избранника!

Неизвестно, что в большей степени повлияло на дальнейшие события. То ли этот самодовольный тон, то ли фраза о ничтожности Силы как джедаев вообще так и её собственной, или же вся эта тирада вцелом, не боявшаяся потревожить покойных, неизвестно. Но лучше бы Кед молчал, правда, в его же интересах было бы захлопнуть рот и склеить челюсти цементом. Однако, зря он ругался на Силу, ведь она, несмотря на все эти слова о ней, давала так же и множество преимуществ, например, способность к предвидению того, что будет через минуты. И потому для Кеда стало самым настоящим шоком, то, что едва он замолчал, как на него с диким, почти звериным рычаниям и горящими огнём глазами, набросилось разъярённое существо. Однако, вопреки законам жанра, мечи, висевшие на её поясе, так и остались неактивированными, за то странные фиолетовые и серебристые потоки извитой энергии, стремительно сходя с пальцев Асоки, прожигали всё тело наёмника, лишая возможности сдвинуться с места и даже толком попросить о пощаде, ведь изо рта мог вырваться лишь жалкий, непонятный хрип. Бейна то подбрасывало к самому потолку, то резко низвергало к полу, ударяя об него со стуком.

— Ненавижу тебя! Слышишь? Ты, жалкий моральный урод, не понимающий того, что такое жизнь, любовь и привязанность! — причала Асока, задыхаясь от ярости, краснея и срывая дыхание.