Пророчество не лжёт (СИ)

После такого высказывания аппетит пропадал уже не только у него, а как минимум, у половины группы учеников. Но всё менялось, стоило появиться в поле его зрения тоненькой фигурке оранжево-коричневого цвета и сложив на груди тоненькие ручки, посмотреть на него недовольным взглядом больших голубых глаз. В тот же миг, как по мановению волшебной палочки, вся дурь тотчас же исчезала из мыслей Энакина, а лицо становилось серьёзным. А уж когда она подходила к нему и сев рядом принималась расспрашивать о делах, тот и вовсе преображался. Выпрямила спину и подперев щеку рукой, Скайуокер начинал подробно рассказывать о том, что изучил за последнее время, стараясь не упустить не единой подробности. Остальные товарищи смотрели на это действо и просто диву давались как может один человек резко перемениться только увидев другого. Конкретного и определённого. И действительно, только эта девушка, только она, Асока Тано, ученица замкнутого, но очень доброго и отзывчивого Магистра Пло, умела укротить непростой нрав Энакина Скайуокера. Лишь только в её присутствии он начинал вести себя прилично и доброжелательно. Другим не удавалось так на него влиять. И каждый раз, когда появлялась возможность, они уединялись где-нибудь в рекреации и подолгу разговаривали обо всем на свете. Оба они, попав в храм уже взрослыми, имели много общих проблем и мыслей. Им постоянно было, что обсудить. Иногда говорили о доме, Энакин вспоминал маму и думал о том, как ей живётся на родине с новым мужем, о чем ему говорили короткие послания, приходившие с Шили, Асока часто думала о своём отце, которого давно не видела, скучала по нему и иногда, в особо тяжёлые моменты почти срывалась на слёзы. Скайуокер тогда не выдержав боли в её взгляде, чуть обнимал её за плечо и просил не плакать, а потом, когда никого не было рядом, давал ей своего любимого Хвостика. Асока прижимала игрушку к себе и редкие соленые капли падали на её овальные ушки. Товарищи Энакина, видя эту нежную дружбу, тайком посмеивались над ними, а один, особенно бойкий на язык Феррус Олин, бывший на пару лет старше Энакина, один раз насмешливо заявил, глядя прямо на них:

— Ну, что, парочка, не надоело вам ещё обниматься? Может быть, поженитесь уже?

Эти слова заставили Асоку почти рассмеяться, а вот Энакина, наоборот, нахмуриться и сдвинув брови, шагнуть в сторону Ферруса:

— Вот, надо будет и женюсь! Дай только вырасти!

— Я-то дам — ничуть не уступил Феррус — Но как вы Кодекс обмануть умудритесь? Вряд ли Йода согласиться быть вашим шафером, а Винду принести вам кольца, впрочем и я тоже не горю желанием нести шлейф от платья твоей прекрасной престарелой невесты. Слишком большая цена за изгнание из Ордена.

Это было уже слишком и побагровев лицом, Энакин наступил на Ферруса и взмахнув руками, Силой толкнул его к стене, заставляя удариться об неё и упасть. Затем он прямо-таки сел на противника и схватив рукой за волосы, другой начал лупить его по лицу и задыхаясь от охватившей душу злости, почти шипеть ему в лицо:

— Не смей больше так говорить! Слышишь? Я кому сказал? Никогда больше так не говори!

Асока встала возле них и начала разнимать, растаскивая в разные стороны.

— О! Вот и сама Избранная явилась! — насмешливо бросил Феррус — Думаешь, ты нужна ему? Да как бы не так! Просто хочет рядом с тобой постоять, чтобы и на него твоя исключительность свет бросила, а после бросит, моложе найдёт!

— Что ты сказал? А ну захлопнись, Златовласка! — снова обозлился Энакин и сильно пнул Ферруса.

Тот так же здорово оскорбился, понимая отчасти справедливость этого прозвища. Дело в том, что в темно-русых волосах Олина с рождения было несколько золотистых прядей, что невольно придавало ему сходство с героиней известной сказки.

— Замолчи, маменькин сынок! — тут же взвился Олин — От одной мамки забрали, так ты новую нашёл, да ещё и известную!

Тут не стерпела уже сама Асока и снова подойдя к драчунам, попыталась докричаться до них, но те были так захвачены дракой, что совершенно не слышали её. И в конце-концов потеряв терпение, тогрута схватила каждого из них за плечо и используя Силу, развела их в стороны. Мальчики, недоумевая, что же случилось, снова кинулись навстречу друг другу, но оба врезались в стоявшую между ними Асоку, отчего та пошатнулась и упав на пол, ударилась головой о цветочный горшок библиотекаря Джакасты, которых она наставила по всему храму как у себя дома, что не раз становилось предметом упрёков со стороны начальства, но всегда прощалось пожилой сотруднице в память о её прошлых заслугах. Впрочем, Асока сейчас точно не собиралась ни упрекать Джакасту, ни восхищаться ею, она вообще ничего сейчас не собиралась делать, так как, ударившись о горшок, тотчас обмякла и упала на пол, раскинув руки в стороны. На её правом виске, возле бело-голубого монтралла, виднелась кровавая ссадина, из которой прямо по этому отростку спускалась красная струйка. Глаза были закрыты и она не подавала признаков жизни.