Пророчество не лжёт (СИ)

— Тут остановись, — отчётливее, чем раньше произнёс Йода — Колодец открытый здесь. Оттого и запрет на вход сюда наложили мы.

Но Асока всё равно пошла туда, правда, будучи предупрежденной, замедлила шаг, остановившись ровно у той самой чёрной дыры, которую не заметил незадачливый юнлинг. Тогрута опустилась на колени, спуская наконец Магистра со своих плеч, но даже не поведя ими, чтобы снять онемение, нагнулась над колодцем и чуть не оглохла. Пение кристалла сделалось таким отчетливым, что она могла услышать каждую ноту. За то от светящейся точки к этому времени остался лишь невнятный расплывчатый блик.

— Я здесь, я иду! — услышало словно во сне уже отключившееся сознание Энакина, безжизненно распростертое на обледеневшем полу ямы. Впрочем, даже если бы он был ещё в сознании, то скорее всего принял бы это за сон или начавшийся бред. Сейчас же и вовсе эти слова прошли незамеченными. Как и то, что в следующий миг его тело оторвалось от поверхности и начало медленно подниматься вверх, то почти не двигаясь, то напротив, почти летя. Это происходило от того, что дрожащие от холода руки Асоки иной раз совсем переставали ей повиноваться и тогда её сменял Мастер Йода, вытянув над зияющей поверхностью трёхпалые руки, направив Силу вниз и поднимая ею на поверхностью безжизненное тело Скайуокера. Безжизненное. Да, верно, подросток был совершенно неподвижен. Его накидка и даже волосы покрывал иней, эта же белая корка была и на лице. Возле глаз виднелись заледеневшие дорожки от слезинок. Дыхание не срывалось с посиневших губ. Любой, увидевший сейчас Энакина, был бы уверен, что он уже мёртв. Любой, не знающий Силу. Впрочем вердикт одарённых сейчас мало отличался от слов простых людей. Жизнь в теле подростка почти отсутствовала. Теперь, идя в обратный путь, нести на себе приходилось уже его. Из-за большой разницы в росте это приходилось делать при помощи Силы. Йода уже не причитал, а лишь молча выполнял необходимое. И когда все трое оказались снаружи, руки Асоки просто отваливались, а дыхание настолько сбилось, что каждый вдох отзывался болью в лёгких.

— Что с ним? Он жив? — тотчас же бросилась к ним Дарра.

— Да нет, умер! Видишь же, не двигается! — возразил ей Феррус.

— Закройся, Олин, лицо не закрыли, значит, живой! — заткнул его Тру.

— Его нужно отнести на корабль. В медотсек — скомандовала Асока — Мастер Йода, отведите остальных к Мастеру Хьюянгу.

Она поняла, что детей надо отвлечь, иначе не дадут меддроиду спокойно выполнить свою работу. Понимал это и Йода. Юнлинги попытались было поспорить, но несколько предупреждавших ударов по льду знаменитой тростью заставили их подчиниться и те неохотно отправились в салон корабля, где их уже ждал дроид-профессор, Мастер Хьюянг, бывший экспертом по сборке световых мечей. Ребята расселись за выставленным столом, а профессор объяснял, что нужно делать, чтобы правильно собрать свой первый и единственный меч. Этого события все шестеро ждали давно и с замиранием сердца мечтали о том, как это произойдёт, сейчас же они лишь машинально складывали детали в нужном порядке. Руки работали отдельно от разума, собирая мечи правильно только благодаря отскакивающей от зубов теории. Думали же все они только о том, что происходит за стенкой. А там происходило не менее важное мероприятие, чем сборка световых мечей — спасение юной жизни. Дроид-медик определил, что Энакин ещё жив, но состояние у него критическое:

— Температура тридцать четыре градуса. Пульс сорок ударов в минуту. Сердцебиение слабо выражено — доложил медик после краткого осмотра и сообщил, что если немедленно не начать лечение, спасти его будет уже нельзя. Организм промёрз почти насквозь. Но здесь, в условиях корабля, можно было сделать очень немного. С Энакина сняли всю одежду, кроме нижнего белья и начали обтирать спиртом, после чего накрыли несколькими одеялами и подключили к искусственному подогревающему элементу. Подросток не приходил в сознание, но его бледная кожа начала понемногу розоветь, а губы разомкнулись и начали шептать что-то невнятное.

— Как он там? С ним всё будет хорошо? — спросила Дарра, заходя в медотсек. Она явно симпатизировала Энакину.

— Не очень хорошо, у него сильное переохлаждение — пояснила Асока, сидевшая возле кушетки.

— Сейчас ему станет лучше — возразила Дарра, подходя к нему — О! Радужный кристалл! Он нашёл его.

Она явно заметила два кристалла, лежавшие на тумбочке, возле кушетки. Их вытащили из намертво сжатых пальцев Энакина и когда Тано взяла в руку оба, то успела заметить, что первый, синий, не вызывал у неё никаких эмоций, за то второй, радужный, залился пением, едва тогрута подняла его к глазам. Тем временем, Дарра присела возле кушетки и робко дотронулась до щеки бесчувственного товарища. Тот, не просыпаясь, улыбнулся и что-то зашептал. Дарра прислушалась и в следующий миг вскочила с койки и как ошпаренная вылетела из медотсека. В дверях едва не столкнулась с Тано и не выдержав бросила ей в лицо:

— Это из-за тебя! Он старался добыть его тебе! Как только не стыдно!