Пророчество не лжёт (СИ)

«Ну ничего, вот сейчас я его увижу и всё снова будет в порядке. Хорошо и тепло. Как раньше. Только бы увидеть его» — думала Асока, слезая с трапа, а за ней, бесшумным конвоем, направлялся и Энакин, он шёл и до поры до времени не обнаруживал себя, ждал, когда это можно будет сделать. Тогрута тем временем шла по горячему песку и оглядываясь вокруг, думала, что на последние восемь лет Татуин не изменился, всё те же пьяницы, бедные лачуги и наглые рабовладельцы. Всё те же пески, не знавшие времени и два солнца, невозмутимо взиравшие на взволнованную молодую тогруту в красной тунике и серых обтягивающих лосинах, высокие коричневые сапоги разбрасывали вокруг песок, а тонкая золотистая цепочка, красиво лежавшая между монтраллами девушки, блестела в лучах этих багровых близнецов. Путь её лежал к знакомому до боли в сердце маленькому домику, который стоял на самой окраине. И вот он наконец показался. Среди других, похожих на него, Асока всё равно бы его узнала, так как успела уже изучить каждую трещинку этой глинобитной мазанки, где всегда приветливо светились окна, на которых висели голубые занавески. Но подойдя поближе, Асока замерла, не сразу поверив глазам — окна дома были темны, а занавески сменились на ярко-красные, рубиновые. Тогрута невольно вспомнила, что когда-то давно её отец увидел такую ткань на местном рынке и долго сокрушался тому, что не смог её купить — она стоила целую зарплату раба. А у Асоки потом ещё долго горело внутри от того, что и она не может обеспечить отцу достойное существование. И вот теперь эти самые вожделенные занавески висели на окнах её домика. Но её ли? Асока подошла к дверям и на всякий случай постучалась, хотя прежде никогда этого не делала, ведь отец знал, что кроме неё сюда никто не ходит. Только в этот раз ответила ей мертвая тишина, даже шагов за дверью не было слышно. Асока с сожалением отошла от крыльца и лишь тогда увидела на двери большой замок.

— Куда же он пропал? Не может быть, чтобы он продал своё жилище — рассуждала она вслух, поворачивая в другую сторону, надеясь, что если уж её отец сменил проживание, то хоть лавка Уотто не поменяла хозяина. Так и оказалось, лавка стояла на месте, как и прежде предлагая невзыскательным жителям планеты всякий металлический хлам. За прилавком сидел какой-то светловолосый юноша и низко склонив голову, сосредоточенно ковырялся в моторе гоночного кара. Было заметно, что он не знает как починить его. Асока присмотрелась к его действиям и помимо воли заговорила:

— Возьми более узкий ключ, а вот сюда капни смазки, затем, неспеша затягивай.

Юноша машинально повторил эти действия руками и только потом додумался посмотреть на говорившую:

— Спасибо, так действительно лучше!

— Дай-ка взгляну, что там приключилось — сказала Асока и не дожидаясь ответа от тугодума, взяла мотор в руки и профессиональным взглядом осмотрела его внутренности. Поломка была несложной и забрав у парня инструменты, Тано легко закончила ремонт, подозревая, что этот парнишка провозился бы с ним до захода солнц. На шум из недр лавки выглянул и сам хозяин. Казалось, за то время, что они не виделись, живот Уотто выпятился ещё сильнее, а правый клык окончательно сломался, оставив его длинный крючковатый нос нависать только над левым.

— Что вам угодно, прекрасная госпожа? — мигом расплылся в беззубой улыбке тейдорианец, отчего его лицо стало выглядеть ещё отвратительней. Он явно не узнал Асоку, да впрочем и она тоже не горела желанием назвать себя, ведь горячая радость тейдорианца с его костлявыми объятиями и слюнявыми поцелуями было, мягко говоря, не тем, ради чего она сюда прилетела.

— Я ищу Шона Тано — заявила девушка прямо и жёстко, не желая тратить время на лишние церемонии и этими словами невольно выдала себя, да ещё и работник добавил:

— Хозяин, помогите ей, если бы не она, я бы не справился с поломкой, она же вмиг починила мотор.

Это произвело впечатление на Уотто и заставило его внимательно посмотреть на тогруту подслеповатыми глазами и даже подлететь прямо к ней, чтобы удеьиться в своих предположениях. Видя это, Асока внутренне сжалась, предвидя, что будет дальше, и мысленно послала болтуну тысячи хаттских проклятий. И не ошиблась.

— Асока! Вот это да! — заорал тейдорианец на всю улицу и радостно захлопал крыльями — Я не верю, что это ты, малышка Сока, как же ты вымахала!

Уотто прямо распирало от ностальгических чувств и Асоке пришлось вытерпеть все семь кругов ада в виде тех самых объятий с приветственными поцелуями, чашку чая, отдающего пылью, кучу баек о его житье-бытье. Энакин стоял снаружи и ничего не видел, а Асока надеялась, что уж теперь-то Уотто не откажется рассказать ей про отца.

— Где я могу найти папу? — решилась она спросить, когда чашка опустела — Его дом явно принадлежит другим людям.

Уотто казалось не удивился её вопросу и совершенно спокойно ответил:

— Да, всё верно, старик Шон больше не живет там, причём уже пять лет, поскольку именно столько прошло с момента, как он у меня не работает.

— То есть как это, не работает? — глаза Асоки изумленно распахнулись.